Лукреция Борджиа. Эпоха и жизнь блестящей обольстительницы

Женщины Ренессанса обожествляли Петрарку, увы, не за его лирические произведения, а за любовную лирику. Само собой разумеется, что у Лукреции был экземпляр «Canzoniere»; в каталоге личной библиотеки эта книга значится как написанная от руки на пергаментной бумаге, в переплете из красной кожи с медными застежками и нарядно оформленная. Лукреция любила Петрарку не потому, что это было модно; она чувствовала очарование плавного течения его стихов и, вероятно, его беспокойный, чувствительный дух. Это объясняет ее любовь к другим поэтам вроде Серафино Акуилано, подражателя Петрарки; Лукреция так никогда и не поняла разницы между ними. Изящные поэтические обороты и прозрачный язык поэзии вызывали отклик в сердце Лукреции.

Следует немного рассказать и о римском традиционалисте Евангелисте Маддалене Каподиферро, в поэтическом мире известном как Фаусто. Он был племянником того самого Лелио Каподиферро, который в период с 1494-го по 1497 год множество раз проделал путь из Рима в Пезаро, находясь в услужении у папы и его женщин. Евангелиста Маддалене Каподиферро странным образом воспевал свои отношения с папской семьей. В его стихах, хранящихся в рукописном виде в библиотеке Ватикана, только часть из которых была издана, мы находим весьма противоречивые чувства. За стихами, прославляющими Борджиа, в том числе и Лукрецию, следуют ядовитые эпиграммы в их же адрес. Дифирамбы Борджиа были написаны, чтобы их читали в Ватикане, а эпиграммы предназначались для чтения в других местах. Похоже, этот гуманист питал личную неприязнь к Александру VI; у него как-то поинтересовались относительно нескольких бенефиций, и он объяснил, что его поэтическая слава – достаточная награда за его работу. Ответ довольно-таки нелюбезный, если не принимать во внимание, что у Каподиферро были на то личные причины.

Частенько в произведениях о Лукреции тон Каподиферро становится мягче. Но одновременно мы находим, что ласковые нотки, сожаление в связи с потерей ребенка (выкидышем) в феврале 1499-го, которую он приписывает губительной ревности Венеры, чередуются с упоминаниями долгих ночей, посещаемых кровосмесительными призраками и туманными намеками на Мирру, Бублис и Пасифу, любивших Тельца.