Лукреция Борджиа. Эпоха и жизнь блестящей обольстительницы

К концу недели папа уже забыл все страхи, отбросил мысли о пророчествах Всевышнего и принялся обсуждать и планировать будущее. Полностью придя в себя, он пригласил венецианского посла. Во-первых, чтобы он лично удостоверился, что папа по-прежнему полон жизни и чтобы заручиться для Чезаре поддержкой республики. Венецианцы внимательно и весьма настороженно наблюдали за событиями в Романье и, очевидно, обсуждали вопрос отправки своих войск в качестве подкрепления в Фаэнцу и Пезаро. Вне всякого сомнения, именно Чезаре подсказал Александру устроить эту встречу, чтобы с помощью уговоров и всяческих уверений в преданности и дружбе попытаться сблизиться с послом, сдержанным и не допускавшим фамильярности человеком. Но, несмотря на всю его хитрость, Чезаре получил отпор. Когда посол попрощался с обществом, в котором, кроме папы, были Лукреция, Санча (ныне прощенная и вернувшая благосклонность), Джофре и прелестная молодая девушка, занявшая вместо Джулии Фарнезе место фаворитки, Чезаре пошел проводить его через папские апартаменты и, взяв за руку для придания доверительности и конфиденциальности, прошептал: «Посол, теперь я осознаю опасность, которой подвергаюсь. Я больше не хочу зависеть от судьбы и желаний папы. Я решил передать все под защиту Венеции». Венецианец ответил, что это прекрасная идея поместить свое состояние под защиту республики, но – доверие за доверие – «без папы вы не продержитесь и четырех дней». Пусть жестокая, но очевидная реальность.

После опыта с венецианцами, от которых в лучшем случае можно было бы ожидать, что они займут нейтральную позицию, взор Чезаре неминуемо обращался на север. Если все же он остановится на Франции, то следует разорвать все нити, связывающие его с Неаполем и Испанией, чтобы у французов не появилось и тени недоверия. Его тревога росла день ото дня. Кроме того, постоянные встречи с Альфонсо, неизменно благожелательным и красивым молодым человеком, обостряли зависть Чезаре и усиливали враждебность к династии Арагонов. В конечном счете Чезаре проникся такой ненавистью, которая не поддается никакому определению; случается, что любящие братья могут страстно возненавидеть мужей своих сестер. То, что поначалу было просто замыслом, постепенно в мозгу Чезаре стало обретать конкретные формы и, следуя его логике, перешло из области необходимого в область неотложного. Александр VI еще не пришел в себя окончательно, чтобы встать у кормила власти, а Альфонсо был уже обречен.

Лукреция всячески содействовала выздоровлению папы и способствовала усилению домашней тирании не без помощи Санчи, испытывавшей сильнейшее беспокойство относительно положения Арагонов; этот период был наполнен волнениями и обсуждениями дворцовых и государственных дел. Вечер 15 июля 1500 года ничем особо не выделялся в череде обычных дней. Альфонсо де Би-сельи отправился навестить жену и сестру, остался на обед с тестем и закончил летний день в кругу семьи. С наступлением темноты Альфонсо пожелал всем доброй ночи и вместе с камергером Томазо Альбанезе и оруженосцем вышел из Ватикана через дверь под лоджией Благодарения. Они неторопливо отправились к дворцу Санта-Мария-ин-Портико и не испытали особого волнения, увидев замотанные фигуры, лежащие на ступенях собора Святого Петра, напоминающие нищих или паломников. Такие сцены в юбилейном году можно было наблюдать ежедневно, поскольку со всей Европы христиане устремились в Рим вымаливать прощение, и многие то ли из-за данных обетов, то ли по бедности спали у дверей собора Святого Петра.