Лукреция с Воробьевых гор

Кто был касимовским архитектором примерно сто лет назад, давно позабыли. Но свой след на земле он оставил. Его деревянные особнячки были бы ничем не примечательными, просто уютными и удобными для житья, если бы не пристрастие уездного зодчего к архитектурным излишествам — башенкам.

Он обязательно водружал над своими строениями башенку, которая вовсе не выглядела нелепо, а органично вписывалась в общую картину и радовала глаз, как первая зелень весной. Башенок осталось много, и мы издалека их замечали.

— Еще одна! — торжественно провозглашал Игорь, и мы целовались, стоя прямо посреди улицы.

Но наш Касимов не только деревянный. Каменные торговые ряды не хуже калужских, если их, конечно, отреставрировать и привести в божеский вид. В центре сохранились здания, которые сделали бы честь и столице.

— Вот здесь снимали фильм «Ревизор», — гордо демонстрировала я Игорю роскошную старинную усадьбу. — Перед этим дом спешно покрасили, побелили, сделали косметический ремонт.

В Касимове достопримечательностей немало. В полуразвалившемся сером строении, похожем на казарму, в 1812 году располагался госпиталь, точнее, лазарет, в котором служил доктором отец Достоевского. А какие купцы и купчины живали в Касимове! И чудаки, и самодуры, и меценаты, и таланты.

Этот уездный городок произвел на Иноземцева ошеломляющее впечатление. Ему впервые пришло в голову, что таких городов в России сотни. Раньше горизонт Игоря ограничивался Москвой, Московской областью и Питером. И он не мог не познакомить с открывшимся ему чудом своего друга, такого же невежественного парня, живущего в ограниченном пространстве обеих столиц.

Бабушка согласилась, и мы тут же пригласили Сержа на неделю. Чуть ли не на следующий день он приехал в Касимов.

— Началось какое-то массовое хождение в народ, — изрек Игорь, когда встречали Сержа на вокзале.

— Я приехал сюда с твердым намерением подыскать себе дом, — сообщил сияющий Сержик, раскрывая нам объятия. — Родители долго сопротивлялись, но в конце концов сдались и выкладывают деньги на бочку.

Он тоже был счастлив в это лето. Во-первых, началась новая эпоха в его жизни: он получил диплом и свободу. Такая была договоренность между ним и предками. Впервые в жизни его отпустили в такое дальнее путешествие одного, правда, с условием звонить ежедневно.

В первый же вечер Серж не удержался и поделился, к моему ужасу, своей затаенной мечтой с бабушкой и папой. Он просил бабушку присмотреть ему дом где-нибудь на окраине, с большим участком, где бы он мог уже весной посадить зерновые, а осенью, обмолотив, испечь своими руками хлеб.

У меня сердце в пятки ушло, боялась взглянуть на лица бабули и отца. Сама я не находила в его мечтах ничего смешного или странного, но подозревала, что нормальным, здравомыслящим людям Сережка может показаться сумасшедшим.

Первой откликнулась бабушка. Я, не веря своим ушам, слушала.

— Сереженька, день и ночь буду стеречь. Как только появится продажный дом, тут же позвоню Васе, тебе передадут. Весной мой племянник-тракторист тебе все вспашет, семена Яша достанет…

Я украдкой посмотрела на Игоря. Тот кусал губы, чтобы не рассмеяться. Отца эта история немного забавляла, но тем не менее он тоже увлекся и пожелал принять участие в затее.

— А что, мама, скосить мы скосим, это не проблема. А как будем обмолачивать? Неужели цепом? У бабки Дарьи где-то был…

— Зачем цепом. Я и валиком могу обмолотить, — предложила бабушка. — В войну мы делали ручные мельницы. Такой камень большой с ручкой, как жернова. Недавно видела, у бабки Дарьи в сарае валяется.

— Бабка Дарья ничего не выбрасывает, — подтвердил папа. — Обмолотим, Сережа, это не проблема. И в печке испечем хлеб.

Я услышала сдавленный стон. Игорь корчился от с трудом сдерживаемого смеха. Мы с ним не ожидали, что Серж так быстро найдет единомышленников. Уже зимой бабушка «устерегла» домик с большим огородом. Сергей стал домовладельцем. Тогда еще это было нетрудно — купить недорогой домик под дачу.

Всю неделю он ходил с нами на покос. Учился косить, но у него плохо получалось. Папа боялся доверять ему косу, того и гляди шарахнет себе по ногам. Серж с завистью наблюдал, как нарочито небрежно и легко косит Игорь, которому это дело далось на удивление легко.

Сережка был совсем мальчишка, неловкий, нерасторопный. Но чем-то очень полюбился папе и бабушке. Папа говорил, что душа у него хорошая, чистая. Он и повзрослев останется ребенком. Тем труднее ему будет пережить в будущем крушение своих мечтаний и планов. А это произойдет обязательно. Меня эти мрачные предсказания очень встревожили.

К сожалению, мы не могли надолго оставить Сержа у себя: приезжала Люся, на этот раз не с женихом, а с законным супругом. Ждали и маму. Проводив его на вокзал и вернувшись домой, мы заметили, что он оставил после себя какую-то невосполнимую пустоту. Этот удивительный человек, такой несовременный чудак, помесь Иванушки-дурачка и князя Мышкина, сумел за несколько дней расположить к себе не только наших домашних, но и соседей.