Лулу

«Уважаемый Вениамин Кондратьевич! Видит Бог, я старался выполнить свои обязательства в срок, но сложилось так, что не успеваю. У нас две сделки по продаже слегка зависли. Срок выплат уже прошел, но заказчики отнекиваются, говорят, товара много, а его надо еще проверить, нет ли там бракованных. Будто бы мы им в первый раз это поставляем. Короче, все как всегда. Обещали в течение июня расплатиться. Конечно, я сам виноват, надо было вовремя переориентироваться на более надежный регион, но жизнь ничему не учит. Ко всему прочему, со здоровьем проблемы потихоньку нарастают, да еще и прав лишили на четыре месяца. Поймите правильно, я не стараюсь вас разжалобить, понимаю, что виноват. Очень прошу Вас о небольшой отсрочке, мне иначе ну никак не справиться. Нужно месяц, в крайнем случае полтора. Может быть, изыщете возможность? Сдаюсь, как говорится, на милость победителя. Со своей стороны приложу все мыслимые усилия, чтобы решить вопросы хотя бы за июль. Свои обязательства я исполню. Не сомневайтесь. С уважением, Ваш…»

Итак, собравшись с силами, пишу, поскольку ничего другого уже не остается:

«Дорогой Вениамин Кондратьевич! Я понимаю, что Вам глубоко наплевать на все мои прошлые и нынешние обстоятельства, и Вы, безусловно, в этом правы. Но ситуация такова, что я не могу прыгнуть выше головы. Я стараюсь, но наша деятельность предполагает расчеты после окончания работ. К тому же возникли непредвиденные расходы. Поверьте, я засыпаю и просыпаюсь с одной мыслью, как все сделать побыстрее. На днях удалось провернуть небольшую сделку, даже не вывозя товар из Москвы. Быстро, удобно, но и маржа совсем не та, что в обычном случае. Однако все полученное тут же перевел на Ваш счет. С уважением…»

Да, с «родовым поместьем» я попал как кур в ощип… Земля там и вправду оказалась золотая. Но самое скверное, что вместе с ней жутко поднимается в цене все то, что на ней задумал возвести. Это как тот самый гвоздь, который дорожает раз в пять, если сделан по заказу Пентагона. Ну а чем мы хуже?

Известно, что сводить концы с концами — это целая наука, даже не наука, по правде говоря, а целый ворох нерешенных проблем, которые еще предстоит преодолеть на очень скользком пути от идеи до прилавка. Это я к тому, что вовсе недостаточно разработать комбинацию — теоретиков в нашем деле хоть отбавляй. Надо еще наполнить ее конкретным содержанием, а это самое наполнение не из воздуха берется. Вот и приходится брать в долю или выпрашивать кредит на приемлемых условиях. А потом, когда сосчитаешь свой навар, рассуешь по карманом динары, тугрики и баксы, вдруг оказывается, что еще кому-то должен. Ну, казалось бы, не так уж много задолжал, но даже и с этим неохота расставаться.

Все это напоминает мне сюжет из старинного кино, ну, может, не кино… Нет, романы-то я в последнее время даже на службе не читаю, хотя бы потому, что просто некогда. Так вот, словно бы ты бредешь по ночной, заполненной туманом улице с карманами, набитыми тем, что всего только час назад взял, выиграв в рулетку. И вдруг видишь перед собой ярко-красную, ухмыляющуюся рожу бубнового валета на стене. И понимаешь — вот она, удача! Сегодня твоя ночь, заранее предопределенная судьбой. И надо брать ее за горло, пока не набежала вся эта сволота и не отобрала то, что только тебе и было предназначено.

Но вот когда тебя на мизере без прикупа раздевают буквально догола, тут уж ничего другого не остается, как сесть и обо всем об этом написать то ли рассказик, то ли исповедь, а может быть, даже и на что другое злости наберется. Но то-то и оно, что вариантов больше нет, поскольку ведь невозможно же доносить на самого себя. Ай, Кларисса! Не удивлюсь, если ко всему прочему она была владелицей тайного игорного притона еще в далекие, доперестроечные времена. Положим, блефовать и я умею. Но вот когда в колоде не оказывается ни одного туза, а тебя всем скопом уверяют, что так тому положено быть и это все будто бы в порядке вещей, тут либо я сошел с ума, либо и того хуже — оказался наивным лохом, простаком, которого, несмотря на солидный стаж и неплохую подготовку, сделали, как самого натурального вонючего козла!

Увы, расчет не оправдался. И ожидаемая публикация моего романа не испугает никого и уж тем более не заставит изрядно раскошелиться. Меня переиграли вчистую, и вот теперь я раб! Раб! А вы все вещаете о чем-то непонятном, как будто, накинув на сутану инквизитора одеяние заботливого опекуна или всезнающего лекаря, можно обмануть меня. Я раб! Что еще вам надо? Сколько можно слышать про равные возможности и прочие бредни, рассчитанные на доверчивых ягнят? Я раб! Разве это не понятно? Я раб своей судьбы, раб ваших козней, потребитель раздаваемых подачек. Я самое настоящее чумазое отродье — вот кто я!