Luminosity - Сияние разума (СИ)

— Рыжего оттенка и, о боже, какая же у него длинная шерсть, — сказала Рейчел. — Он меньше меня, по крайней мере пока, но он же еще ребенок, вырастет. Я сказала ему держаться в ущелье и, если он перекинется обратно достаточно быстро, он сможет научить Ли, и так далее, так что я могу просто продолжать ходить за остальными, вместо того, чтобы присматривать за каждым в отдельности. Хотя эти полотенца и занавески мне пригодятся.

— Конечно, — сказала я. Она ухмыльнулась мне, на мгновение поморщившись, когда вдохнула вампирский запах, и пошла обратно в резервацию.

*

Ли Клируотер, обладающая ресницами, о которых мечтают все женщины, была крайне недоверчива. Но она с готовностью последовала за Рейчел в лес, едва замешкавшись, пожала мне руку и пожаловалась на мой запах только четырнадцать раз между встречей со мной и тем моментом, когда ее начало трясти, и возникло желание уйти. Я слышала, как она кричала на Джейкоба: “Во имя всего святого, Блэк, прикройся хоть чем-нибудь”, — когда они дошли до ущелья, и Рейчел передела брату полотенце. Похоже, он сумел вернуться в человеческую форму, но не стал уходить оттуда. Рейчел вернулась, как только устроила их там, и отправилась за младшими Клируотерами.

Младшему брату Ли, Сету, было тринадцать. Он был хорошим ребенком, которого нечасто встретишь. Я не услышала от него ни замечаний по поводу температуры, запаха или сверхъестественной странности, просто вежливое представление себя, благодарность за помощь ему “либо в лучшем розыгрыше со стороны сестры, который можно будет рассказать другим, либо в настоящем превращении в оборотня”, после чего он отправился к остальным. Вернувшись, Рейчел сообщила, что Ли-волчица была серой.

Жених Ли, парень по имени Сэм Адли, был мрачным крепким типом, который, казалось, пришел только подыграть ей, уже ушедшей с Рейчел. Он пожал мне руку, поморщившись, но ничего не сказав, и последовал на площадку для обращения с отчетливым раздражением. Я закончила скульптуру и принесла большое упавшее дерево сюда, чтобы попробовать поработать с ним; Рейчел пошла за следующим членом стаи, попутно рассказав, что Сет оказался волком песочного цвета.

На этом этапе ее усилия принесли меньше эффекта. Она вернулась обратно одна и сказала, что собирается рискнуть, послав Джейкоба за Квилом Атеара и Эмбри Коллом, а Ли — за Мэрилин и Оливией. Это был вполне приемлемый способ собрать остальных членов стаи, и при помощи определенной комбинации удачи и чувства юмора Рейчел, не должно было возникнуть внезапных оборачиваний в центре деревни (хотя Рейчел пришлось зайти к Билли и взять кое-что из одежды Джейкоба, чтобы парни выглядели менее нелепо, чем одетые только в полотенца). Я пообещала, что возмещу Джейкобу весь ущерб.

В общем, я активировала двадцать шесть волков: четырнадцать девушек и двенадцать парней (Эмбри обернулся последним, что привело к новой волне слухов о том, кем мог бы быть его отец). Было уже темно, когда мы закончили. У Рейчел в списке было еще девять человек, включая Бекки, которые жили вне резервации, были моложе двадцати пяти и могли быть носителями нужного гена.

— Мы уверены, что возрастной порог именно такой? — спросила я, когда она перечислила их. — То есть, некоторые из других историй оказались неправдой, все девушки успешно пробудились, чего не должно было быть согласно легендам.

— Я не уверена, — признала она. — Полагаю, могу привести сюда отца и посмотреть, сможешь ли ты заставить его перекинуться. Он уже все знает.

— Полагаю, можно попробовать, — неуверенно сказала я.

Я согласилась оставить это Рейчел, и у меня было только несколько слабых возражений против кандидатуры Билли. Ему точно не могло стать хуже в волчьей форме; а тот факт, что лично мне трудно с ним общаться, не является значительной проблемой, если он станет частью стаи.

— Не возражаешь подождать до завтра? Хочу позвонить мужу, потом поохотиться, а потом заказать билеты на самолет для всех перечисленных тобой, — я махнула в сторону списка отсутствующих Квилетов.

— Ага, конечно, мы можем пока отдохнуть, — согласилась Рейчел. — Попрошу отца завтра. Хорошей охоты, — она запнулась. — А на кого?

— Лично я предпочитаю косаток, когда они под рукой, — сказал я.

— Верно, тогда вкусной тебе косатки, только помни, ты — это то, что ты ешь, — подколола она меня. — Увидимся утром. Я собираюсь быть тут всю ночь, не хочу, чтобы кто-либо сломал у себя дома мебель случайно обернувшись среди ночи, так что мы разбили лагерь тут. Тебе лучше не приближаться к ущелью, Сэм, Нина и Пол пока еще испытывают трудности, и я не удивлюсь, если кто-то из них вцепится тебе в глотку.

— Обычно вцепляться в глотки — это моя прерогатива.

Она засмеялась. На вид ей значительно полегчало с тех пор, как она перестала быть единственной пробужденной, теперь она буквально излучала здоровье и силу, а также жар, который ощущался больше сиянием, нежели чем-то нездоровым, особенно вместе с ее улыбкой.

— Ладно, — сказала она, — я собираюсь вспушиться и идти спать. Мне все еще нравится это слово, кстати.