Luminosity - Сияние разума (СИ)

— Это просто метод, которому следует Карлайл. Он не обращал никого, кто еще мог бы жить своей смертной жизнью. Но на самом деле это никак не влияет на процесс обращения.

— Так с Розали и Эмметтом было что-то похожее? Они умирали?

— Да, — ответил Эдвард с удивленным видом, — Я знаю, Элис сказала тебе, что она не знает, какой была ее человеческая жизнь, и предполагаю, что если бы ее обратил Карлайл, то он бы рассказал ей о том, откуда она появилась. Однако как ты узнала, что Джаспера тоже обратил не Карлайл?

— Просто догадка, — сказала я. — По портретам на втором этаже вашего дома можно понять, что Джаспер и Элис появились вместе, так? Если бы Карлайл обратил Джаспера, но не Элис, то было бы слишком невероятным совпадением, что ее обращение совпало с его по времени, чтобы они могли уже быть вместе на картине. К тому же было бы необычно для него появиться в месте, полном людей, где он ее и встретил, будь он к этому моменту все еще новорожденным.

Эдвард кивнул:

— Проницательно.

— Спасибо.

*

Я услышала, как хлопнула дверь машины Чарли, и повернулась, чтобы посмотреть в окно. Он выехал на дорогу и скрылся из виду — скорее всего, поехал за своими друзьями по рыбалке, чтобы забрать их и уже вместе поехать ловить наш ужин.

— Моя очередь, — весело произнес Эдвард, что заставило меня повернуться обратно к нему.

— Твоя очередь? — недоуменно спросила я.

— На историю, — с легкой улыбкой ответил он. — Почему бы тебе не рассказать, почему ты приехала сюда?

Эта просьба ненадолго выбила меня из колеи. История была на самом деле не особо интересная.

— Мама вышла замуж во второй раз, — начала я. Эдвард, к его чести, не стал прерывать меня предположениями о том, что я не смогла поладить с Филом. На случай, если он и правда так думал, я продолжила, — Фил хороший, но он — профессиональный игрок в бейсбол, и ему приходится много времени проводить в разъездах. Рене не смогла бы ездить с ним, если бы ей пришлось сидеть большую часть времени дома со мной, что сделало бы ее несчастной, так что я решила переехать сюда и пожить с Чарли.

— Ты очень заботишься о ней, — прошептал он.

— Она моя мать, — ответила я.

— Расскажи мне о ней, — попросил он.

— Она похожа на меня, но волосы у нее короче… — начала я.

Дальше никто из нас уже не упоминал про то, чья очередь рассказывать — разговор сам органично продолжился. Эдварда интересовали малейшие подробности, которые касались меня (он хотел знать, почему я решила заниматься йогой, а не обычной гимнастикой; какие классы я посещала в Фениксе; он расспрашивал меня о других моих родственниках; он хотел запомнить мой любимый цвет; ему было интересно, какие фильмы я люблю смотреть).

Я узнала не так много об Эдварде, как он обо мне — в основном потому, что ему было больше сотни лет. В отличие от Элис, он помнил свое рождение — хотя скорее всего они были одногодками, пусть ее и обратили на два года позже — и он помнил свою жизнь человеком. Это добавило мне материала, и, как только он понял интересующее меня направление разговора, он продолжил — не было необходимости останавливаться на мелких деталях типа любимого цвета, теперь он знал, о чем говорить. Из своего обширного прошлого он выбирал лучшие истории о путешествиях по миру, и как он изучал все подряд, от управления самолетом до иностранных языков. Поначалу он колебался, словно оценивал, стоит ли рассказывать некоторые свои воспоминания, однако я старалась выказать неподдельный интерес к его рассказу (мне и в самом деле было очень интересно). Он все еще задавал мне вопросы о том, что ему было любопытно, когда это было уместно — например, он спрашивал о моих любимых цветах, когда упоминал в рассказе ботанический сад, ну и типа того — однако в общем говорил больше он, а не я.

Я должна была раньше сообразить, что с Эдвардом может быть очень интересно.

Он не только повидал и делал много удивительнейших вещей — но и был превосходнейшим рассказчиком. Похоже, что его способность понимать людей, присущая ему до обращения, не была полностью заменена чтением мыслей и не атрофировалась от безделья, он быстро распознал, какие моменты из его рассказа держат меня в напряжении, а какие оставляют равнодушной, подстраиваясь соответственно. К тому времени, когда мой желудок заурчал от голода, напоминая, что уже время обедать, а не слушать, как вампиры без водолазного снаряжения могут плавать возле Большого Барьерного Рифа, Эдвард понял, как надо рассказывать, чтобы я ловила каждое его слово. При этом его красивый голос не играл особой роли — я была уверена, что точно так же не смогла бы оторваться от повествования, если бы читала его истории, присланные по электронной почте.

— Ты голодна, — сказал он, прервавшись посреди рассказа о том, как однажды за ними увязался маленький осьминог.

— Немного. Сейчас схожу вниз и перекушу салатом с морковкой; уверена, что Чарли наловит больше рыбы, чем мы сможем съесть, так что будет неплохо, если я нагуляю аппетит к ужину.

Эдвард позволил мне закончить предложение, хотя после упоминания салата его вид говорил, что он уже хочет что-то сказать.