Луна без курса

Лео кивнул в подтверждение своих слов, готовясь к самым значительным переговорам в жизни – об их судьбе. Ему не было видно, что Касси покачивает головой. Она не верила, что таким образом можно чего-то добиться, однако встала и подошла к Лео.

– Пойми, Турчелло не даст тебе доли из того, что находится в чемоданчике. У него и в мыслях этого не было. Позвонив своим людям, сообщив, что чемоданчик у тебя, ты тем самым скажешь: «Я здесь, ребята, приезжайте по мою душу». Лососем в этом году окажешься ты.

– Нет! Говорю тебе, я в состоянии все уладить! Я могу договориться с этими людьми. Учти, тут все дело в деньгах. Если все получат что-то, мы выкрутимся.

Касси поняла, что его не убедить, и смирилась.

– Хорошо, Лео, два дня. И только. Потом делим деньги и сматываемся. Рискнем.

Он кивнул:

– Позвони мне вечером. Может, я что-то разузнаю. А пока возвращайся на работу. Позвонить тебе можно только в агентство?

Касси дала ему номер своего сотового телефона. Ее больше не беспокоило, что полицейские могут арестовать Лео и обнаружить этот номер в его записной книжке. Волноваться об этом имело смысл, казалось, миллион лет назад.

– Я ухожу, Лео. Что будем делать с деньгами?

Не успел Лео ответить, как она вспомнила о проблеме, о которой за последними делами напрочь забыл.

– Слушай, получил ты мои паспорта?

– Могу только сказать, что мне сообщили – они уже в пути. Вечером еще раз загляну в свой почтовый ящик. Если их не окажется, они придут завтра. Это я гарантирую.

– Спасибо, Лео.

Он кивнул. Касси повернулась к раздвижной двери.

– Постой, – сказал Лео. – Хочу спросить тебя кое о чем. В какое время ты вошла в номер?

– Что?

– В какое время вошла в номер этого человека прошлой ночью? Ты должна была смотреть на часы.

Касси взглянула на Лео. Она понимала, что он хочет узнать.

– В пять минут четвертого.

– И на всю работу ушло пять – десять минут, так ведь?

– В общей сложности.

– В общей сложности?

– Лео, ему позвонили по телефону. Я была в чулане возле сейфа. Телефон зазвонил, и он стал с кем-то разговаривать. Видимо, относительно мзды. Он должен был передать ее сегодня. Потом, положив трубку, пошел в ванную.

– И ты выскользнула оттуда.

– Нет. Оставалась в чулане.

– Долго?

– Пока он снова не заснул. Пока не услышала его храп. Я была вынуждена оставаться там, Лео. Уходить было небезопасно. Тебя там не было. Я не могла уйти, пока...

– Значит, попала в период луны без курса?

– Лео, ничего поделать было нельзя, я пыталась это...

– О, черт возьми!

– Лео...

– Я предупреждал тебя. Просил только об одном.

– Ничего поделать было нельзя. Ему позвонили – позвонили по телефону в три часа ночи, Лео. Такая вот досадная неожиданность.

Лео качал головой, словно не слушая.

– Значит, все, – сказал он. – Мы...

Он не договорил. Касси закрыла глаза.

– Мне очень жаль, Лео. Право же.

Ее внимание привлек шелест возле левого уха. Она повернула голову и увидела висящую в воздухе колибри, ее крылышки быстро трепетали.

Птичка метнулась влево, потом устремилась вниз и оказалась всего в футе над неподвижной водой. Казалось, она увидела свое отражение на поверхности. И опускалась все ниже, пока не коснулась воды. Крылышки неистово затрепетали, но теперь они слишком отяжелели для полета. Вырваться из воды колибри не могла.

– Видишь, о чем я, – сказал Лео. – Глупые птицы.

И побежал за сачком, чтобы попытаться спасти жизнь крохотному существу.

27

По пути в Лос-Анджелес Джек Карч свернул с Десятого шоссе к выезду из аэропорта Онтарио и, следуя указателям, направился к долговременной автостоянке. Там поездил взад-вперед вдоль пяти рядов стоявших легковушек, пока увидел такой же лимузин, как свой, с калифорнийскими номерными знаками. Встал позади него и, не заглушая мотора, достал работающую на батарейках дрель, которую головорез Гримальди извлек вместе с другими инструментами из вентиляционного отверстия в номере 2015.

Дрель работала превосходно. Карч снял передний и задний номерные знаки калифорнийского лимузина меньше чем за минуту. Сунул их под свое переднее сиденье и поехал к выезду. Управился Карч так быстро, что кассир в будке сказал ему: он провел на стоянке меньше десяти льготных минут, и с него ничего не причитается. Попросил закурить, и Карч охотно удовлетворил его просьбу.