Луна и солнце Людовика XIV

Вычурный слог г-на Канселье. проникнутый духом классицизма прошедших столетий, не имеет ничего общего с гораздо более простой и точной манерой выражения, свойственной Фюльканелли. Именно поэтому я считаю, что данную гипотезу следует отвергнуть. Что же касается версии, связанной с именем Жана-Жюльена Шампаня, то она была предложена несколькими авторами. Я приведу здесь две страницы из книги Пьера Гейро «Оккультизм в Париже», («L’Occultisme a Paris»), поскольку в них превосходно резюмированы все имеющиеся аргументы:

«Шампань был человеком маленького роста, с длинными галльскими усами, страстным любителем жаргонных выражений, о которых говорил, что это язык, к которому надо подобрать ключ, а ключ есть не что иное, как арго былых времен или воровской жаргон. Еще до появления двух этих трудов он поддерживал содержащиеся в них идеи. В начале 1925 года он вместе с Канселье поселился на улице Рошшуар в доме № 59, где они сняли двухкомнатную мансарду на седьмом этаже. Шампань жил там да самой смерти и внешне вел нищенский образ жизни, хотя у него регулярно бывали периоды неслыханного расточительства. Кто выплачивал ему этот поистине королевский пенсион? Какими причинами была продиктована чья-то постоянная и великодушная забота о нем? На подобный вопрос Канселье ответил бы без всяких сомнений: Фюльканелли! Однако он не считал нужным объяснять, почему сам не пользовался этими щедротами. Как бы там ни было, в своем новом убежище они жили душа в душу, но при этом не было никаких признаков того, что они объединили усилия в реальном деле. Точно так же невозможно сказать, какую роль играл каждый из них в создании опубликованных ими трактатов.

Вместе с тем неоспорим факт, что за семь проведенных вместе лет – а именно к этому периоду относится появление двух загадочных книг – лишь один Канселье посещал Национальную библиотеку, тогда как Шампань никогда не покидал мансарду, где его, несомненно, удерживали куда более важные занятия. Канселье, поселившийся, как я уже говорил, в соседней комнате, относился к своему старому другу с величайшим почтением, Тот обладал даром целителя и, сверх того, ревностно занимался алхимическими исследованиями в лаборатории, просиживая целыми днями перед ретортами, которые разогревались на медленном огне. Ему удалось добиться потрясающего успеха: в конце концов он нашел первичную материю. Впрочем, судьба триумфатора была написана ему на роду: недавно один астролог, изучив картину звездного неба в момент его рождения, пришел к выводу, что новорожденный должен был стать «алхимиком, который сумеет найти камень». Он увлекался также тайными обществами и создал братство Гелиополиса, которое многие знатоки оккультных наук считают исключительно влиятельным и могущественным, хотя в реальности в нем было всего несколько членов, включая г-на Канселье. (Между тем книги Фюльканелли посвящены этому братству Гелиополиса, а имя Гелиос – солнце – вместе с именем Вулкана фонетически присутствует в псевдониме Фюльканелли.)

Он принимал участие в создании при церкви Сен-Мерри чрезвычайно закрытого общества Люцифера, для заседаний которого сам нарисовал бафомета, демона-гермафродита с козлиной головой и копытами. К этому символу тамплиеров с опущенной правой и поднятой в традиционном алхимическом жесте «coagula, solve»[70] левой рукой он добавил увенчанный митрой зад и не поддающуюся описанию эмблему. Однако позднее этот устрашающий, рисунок был изменен, в результате чего сатанинское изображение утеряло черты безбожия и грубой сексуальности.

Спустя некоторое время, в 1932 году, Шампань скончался в ужасных и долгих мучениях – очевидно, это было наказание за то, что он предал свою секту. Это произошло на улице Рошшуар. Его остывшее тело, истерзанное неравной борьбой с болезнью, было обезображено жуткими язвами напоминающими проказу. Он был погребен на кладбище Вильер-ле-Бель, и г-н Канселье до сих пор благоговейно ухаживает за его скромной могилой. Латинская надпись, подчеркнутая анонимность которой исключает всякую мысль о посмертном тщеславии, гласит, что здесь покоится апостол герметической науки: Apostolus hermeticae scientae. И разве не знаменательно то, как г-н Канселье заботится об этом надгробье? Впрочем, г-н Жан Шеми, издатель двух произведений, не знает никого, кто мог бы войти третьим в дружеский союз Канселье и Шампаня. И консьержка с улицы Рошшуар никогда не видела, чтобы кто-нибудь заходил в комнату Шампаня, кроме г-на Канселье, г-на Д. (книготорговец, проявляющий большой интерес к алхимическим наукам) и г-на С. (молодой человек, которому суждено было сыграть важную роль в обществе Люцифера). Итак, относительно идентификации личности Фюльканелли сомнений не остается».