Луна как жерло пушки. Роман и повести

Уже вечерело, моросил мелкий дождь, туман как окутал город днем, так не рассеялся и к вечеру, а тут еще сумерки, темень. Ему сообщили, чтоб вышел на встречу с девушкой из Кишинева, которая не знает здешних мест. Держа, как было условлено, шапку в руке, он должен подойти к ней и, убедившись, что из сумочки проглядывает краешек носового платка, спросить: "Каким образом поскорее попасть на вокзал?" Она должна была ответить: "Все время прямо, прямо, прямо"… Но как тут заглядывать в сумочки встречных женщин, если туман, непроглядная темень? Его прогонят, еще отругают… К тому ж усилился дождь, и держать шапку в руке значило выглядеть смешным, если не вызвать подозрения. В конце концов он надел ее на голову, решив снимать при виде каждой женщины. А вот, кажется, она. Внешность, пароль — все вроде бы соответствует. Правда, слова пароля она немного перепутала, поменяла местами, вообще же держалась довольно бойко, не переставая болтала, без конца задавала какие-то вопросы, которые, честно говоря, ничего общего не имели с тем, что он ожидал услышать. Если бы не предупреждение из Кишинева, не пароль, который она все-таки знала, он ни за что на свете не отличил бы ее от обычной девчонки, вздумавшей прогуляться вечерком… Какой это инструктор, к тому ж еще из штаба, из подпольного центра?

Вопрос за вопросом, и в конце концов оказалось, что он должен отвечать и на следующий: любил ли он когда-то? Если да, то почему? Если нет — то же самое: почему нет? Вся эта болтовня в итоге поставила его в тупик, и он даже засомневался: за ту ли ее принимает? Не хватало еще свалять дурака в таком деле! Ни к чему не привели попытки прощупать ее — на все вопросы она отвечала шиворот-навыворот. Он подумал: скорее она вывернет наизнанку тебя, иначе с какой стати выспрашивать насчет убеждений, нравственных качеств? Кто ж тогда она сама? Святая, что ли? Какие-то намерения, конечно, у нее были, иначе зачем устраивать допрос? Не впутаться бы в историю, в конце концов решил он. На кой черт все эти абстрактные рассуждения? О чистоте души будем думать в более подходящее время!

Давным-давно наступила ночь, все сильнее лил дождь, под ногами стояли лужи. В любую минуту можно было нарваться на облаву, на патрулей, но она и не думала прощаться. Куда там — еще крепче ухватила за руку, будто жениха, которого боится отпустить от себя хоть на минуту.

Стало ясно: он допустил оплошность. Никакой она не инструктор — та, наверно, вовсе не приехала или просто разминулась с ним в тумане. Эта девица, которая ухватилась за него и не отпускает, напутала с паролем; к тому же никакого носового платка из сумочки у нее не проглядывало — то был обыкновенный ремешок, что-то вроде украшения…

Ну хорошо, и что же дальше? Куда девать в глухую ночь молоденькую девчонку, которая, что правда, то правда, нисколько не походила на уличную? Ночевать ей, похоже, негде. Если оставить на произвол судьбы, еще привяжется какая-нибудь каналья… И кто будет в этом виноват? Он же сам, остановивший ее на улице… Теперь деваться некуда: девушка и в самом деле оказалась приезжей, а если никто в городе ее не знает, это может быть на руку подпольным связям. Немного подучить — и за дело!

— У меня всего одна постель, — пробормотал он. — Несколько досок, сбитых в виде лежанки.

— Не беда! — сразу же согласилась она.

Перед глазами встала сестра Параскива, хозяйка его отшельнической кельи: как она посмотрит на визит барышни в столь поздний час? Он намекнул девушке, что идти к нему неудобно, но что она могла придумать?

И вот они дома.

Волох, конечно, хотел постелить себе на полу, но она стала возражать. "Не беда, можно и вместе". Только пусть отвернется, пока она разденется. Он лёг спиной к ней, чувствуя необыкновенное смущение, и, хотя она по-прежнему болтала, вскоре понял, что заснуть не сможет. Он резко повернулся.

— Что с тобой, товарищ? — Впервые за весь вечер она употребила это слово. — Неужели влюбился с первого взгляда? — И рассмеялась.

— Я предупреждал… Сама напросилась! — вырвалось у него. И потянулся к девушке, пытаясь обнять ее.

Но она выскользнула из объятий, по-прежнему звонко смеясь.

— Зачем было столько времени рассуждать о любви, если боишься, чтоб до тебя дотронулись?

— Не совсем так. Настоящая любовь… — Она готова была начать новую дискуссию.

У него, однако, подобных намерений не было.

— Хватит, перестань! — едва сдерживая ярость, крикнул он. — Стоило из-за этой болтовни тащиться через весь город в глухую ночь!

Однако девушка и не думала прекращать свои теоретические рассуждения. Тогда он окончательно вышел из себя.

— Я знаю, зачем ты здесь: подвергнуть еще и такой проверке!

И в бешенстве отвернулся, укрылся с головой, даже зажал уши: чтоб не слышать ее, не чувствовать вблизи от себя ее тело! Поскорее бы уснуть. Утром, как только начнет светать, выставить, и все. Или же нет — пускай спит, он выйдет из дому первым. Назначена встреча… Хотя бы немного рассеялся туман, из-за него можно опять влипнуть в историю. Этот туман… туман…