Луна над Каролиной

Тело у нее было тонкое, хрупкое, но мускулы удивляли своей рельефностью, и нежная кожа составляла им удивительный контраст. Он покрывал ее кожу легкими поцелуями, а сам в это время прикидывал, как устранить все барьеры на пути к полному обладанию. Кейд просунул пальцы под бретели ее лифчика, едва касаясь, погладил упругую плоть. Затем расстегнул лифчик и отбросил его в сторону. Она хотела было помешать, оттолкнуть его, прежде чем он увлечет ее с собой по ту сторону барьера, который она поклялась никогда не переходить, но он изо всей силы, почти грубо, впился в ее рот поцелуем. Что-то стихийное возникло в теле, безумное предощущение, что-то жаждало вырваться на волю, и это что-то было сильнее ее. Мощная, неуемная судорога потрясла все тело. Она даже устыдилась ее силы.

Кейд сорвал с себя рубашку. Она с трудом различала его лицо. Дыхание ее стало частым, неровным, сбивчивым. Она протянула ему руки, и он скользнул в ее объятия. Его рот требовал, руки мяли, сжимали, поглаживали. А она ухватилась за столбики кровати, совершенно так, как он представлял себе раньше, в мечтах. Темное желание накатывало волнами, захлестывало ее с головой. Из горла у нее вырвалось рыдание, и затем наступило долгое, безумное освобождение.

Последний отблеск дня скользнул по ее лицу. Волосы Тори разметались на подушке, щеки пылали. «Вот такую, как сейчас, я запомню ее навсегда», — пронеслось у него в голове. «И она тоже запомнит», — поклялся себе Кейд.

— Открой глаза, Тори, посмотри на меня.

Когда ресницы ее затрепетали, он, сдерживая последний порыв, поцеловал ее долго, крепко. Напряжение все нарастало. Она снова была во власти ожидания. Ее пожирало пламя.

— Кейд, — едва слышно сказала она.

— Повтори.

Ей хотелось зарыдать. Закричать…

— Кейд.

— Еще раз.

И он вошел в нее. В мозгу у нее вспыхнули тысячи огней. И она задвигалась в такт, поглотив его, наслаждаясь каждым мгновением, пока все они не слились в одну потрясающую бесконечную череду. Ритм все учащался, она с жадностью впивала взглядом ярко-синий цвет его глаз.

— Останься.

И он потерял себя, он весь растворился в ней. И замер, уткнувшись лицом в ее волосы.

Нет, еще никогда и никто не покорял ее так. Никогда она не отдавалась всецело, без остатка. Наверное, это должно бы встревожить ее, но сейчас она не могла думать ни о чем.

В комнате воцарились сумерки. За многие-многие месяцы она впервые испытала полнейшее расслабление — и телом, и душой, и сознанием. Она даже не помнила, когда такое с ней случалось.

— Мне кажется, что мы все-таки отпраздновали, — пробормотала она и подумала, не будет ли с ее стороны свинством сейчас заснуть.

— Ну, отныне нам представится для празднований много поводов, а я мечтал очутиться в этой постели с тобой с того самого момента, как я ее сюда приволок.

— Знаю, ты не очень-то скрывал свои намерения. Но гораздо лучше, чем мне этого хотелось.

И он вспомнил, как представлял себе этот первый раз — с музыкой, при свете канделябров…

— Мы прекрасно без этого обошлись, — сонно сказала Тори.

— Без чего?

— Без музыки и канделябров…

И она широко раскрыла глаза, сон как рукой сняло.

— Извини, извини… Я не хотела.

— Прочитать мои мысли?

— Пожалуйста, прости.

Он вскочил, сел на кровати и приподнял Тори так, что оказался лицом к ее лицу.

— А тебе не приходило в голову, что мужчина не имеет ничего против, когда женщина читает его мысли?

— Но такое вторжение в личные мысли непростительно.

— Неужели?

И, к ее изумлению, он откинулся на кровать, повалив Тори себе на грудь.

— Сдается мне, что пять минут назад мы с большим успехом вторглись не только в круг личных чувств друг друга, а кое-куда и поглубже. Так что можешь опять заглянуть в глубину моих мыслей.

— Не понимаю.

— Интересно, что ты на этот раз там найдешь.

— Я не читаю мысли других людей. Это случайность. Это произошло потому, что между нами был такой тесный физический контакт.

— С этим не спорю.

— И когда я сказала насчет музыки и свечей, я почти засыпала. Так оно и получается. В сознание вдруг как бы вплывает образ, очень четкий. Я видела, как мы стоим у кровати, слышала музыку и видела горящие свечи.

Кейд выглядел таким довольным. Совсем не разозлился.

— Тебе всегда что-нибудь чудится?

— Нет-нет. Мне вовсе не хочется бесцеремонно проникать в чужие мысли. Я себе этого не позволяю. И это дается легко, если я не очень устала.

— Тогда в следующий раз, когда ты будешь засыпать, я постараюсь не думать о Мег Райан.

— Мег… — Тори села на постели, машинально прикрыв грудь рукой. — Мег Райан…

— Да, она такая полненькая, сексуальная. Мой любимый тип женщины. И я постараюсь представить тебя блондинкой. Это мне сильно поможет в следующий раз.

— Вот уж не собираюсь возбуждать твои сексуальные фантазии о голливудских актрисах.

Тори хотела было встать и вдруг опять откинулась навзничь, а он в одно мгновение оказался наверху.

— Ну, дорогая моя, поспособствуй мне хоть разочек.

— Нет. — Она не сдержалась и хихикнула.

Кейд легонько куснул Тори в плечо.

— Ты и так меня уже возбудила.

— Отстань! — Она попыталась вырваться, без особого, правда, энтузиазма.