Луна над Славутичем

— Всё это будет, милая, — ответил я ей, обняв за талию и нежно поцеловал в румяную щечку.

— Ой, красота-то какая! — раздался восхищенный голос за спиной, — Прямо как лебедушки милуются! Аж завидно! Мой-то кроме как подзатыльник дать, да немножко попыхтеть ночью, ни на что больше не способен!

Я обернулся на голос и, увидев соседку, стоящую в своем дворе поблизости от забора, разделяющего наши владения, вежливо поздоровался:

— Доброе утро, Елизавета!

— Да уж давно утро, день скоро! — махнула та рукой, — А ты вот что, лучше мне скажи, ты свою красавицу покрыл уже?

— А это не твоё дело! — я постарался ответить как можно жестче.

— Ишь ты! Гавкает он тут мне! — всплеснула та руками, — Так бы и сказал, что не отросло ещё в нужном месте! Или не знаешь как подступиться? Так заходи, научу по-соседски!

— Ох, и бесстыжая ты Лизавета! — в обсуждение вступила Агафья, проживавшая в доме напротив меня, — Что к парню пристала?

— Да кто пристал? — уперла руки в бока Елизавета, — Шуткуем мы по соседски, чтоб время веселей пролетало! Тебя не спросили!

— Знаем мы твои шуточки, — парировала Агафья, — Весь конец о них гудит! Непонятно на кого дети похожи.

— Ах ты сучка брехливая, — взвизгнула соседка, — Да я тебе все космы повыдергаю!

Н-да, кажется, они как-то не очень дружны, — думал я, слушая перебранку женщин, которые быстро перешли на личности. Хотя, может быть, это у них такой способ эмоциональной разрядки?

Глава 13

— Метко стреляешь! — произнес остановившийся неподалеку парень, когда три стрелы, одна за другой, вошли в небольшой кружочек, начерченный углем на стенке сортира.

Чтобы выдержать дистанцию в сорок шагов, мне пришлось выйти со своего двора и встать вплотную к забору соседей напротив. С того момента, когда ко мне с деловым предложением заходил Герасим, прошло уже пять дней, за которые я успел закончить работу над луком и теперь производил пристрелку, в процессе которой и появились эти два брата, один из которых и высказал похвалу в мой адрес. Я обоих этих парней раньше уже видел в церкви, но не знал, как их зовут. Стоило мне об этом подумать, как более старший, которому на вид было около двадцати лет, представился:

— Меня Козьмой зовут, а это мой брат младший, Филимон. Герасим сказал, что ты свежего гуся хочешь купить?

— Есть такое желание, — кивнул я.

— Сейчас пока гусей мало, — извиняющимся тоном произнес Козьма, — Поэтому мы их продаем по одному фоллису. Через неделю дешевле будет.

— Давай, — согласился я без торга и парень, скинув с плеч туес, достал оттуда белую тушку.

Сходив домой, я передал гуся обрадованной супруге и вынес монетку охотникам. Взяв медяк, Козьма поинтересовался:

— А завтра как, нести?

— Угу, — кивнул я, — Обязательно!

— Договорились, — улыбнулся тот и спросил, — А можно из твоего лука попробовать стрельнуть? Я никогда такого большого не видел.

— Попробуй, — я протянул ему своё изделие.

Тот сперва с интересом осмотрел тисовый лук, потянул тетиву, проверяя максимум натяжения, потом взял свою стрелу и выстрелил, целясь в сортир. Промазал. Однако следующий выстрел был уже более точным.

— Хорошая вещь, — уважительным тоном произнес парень, возвращая оружие, — Хоть и смотрится чудно, даже и не думал, что из одного дерева так можно сделать! Научишь?

— Да тут ничего сложного, — кивнул я и за пару минут объяснил основные принципы изготовления ростового лука. После чего он забрал свои стрелы и мы дружески распрощались.

Вернувшись во двор, я увидел, что Анечка уже принялась общипывать тушку и из под её рук на землю летят перья.

— Ну точно! — хлопнул я себя по лбу, — Перья и пух! Как же я сразу не сообразил!

— Ты чего, Скорушка? — испуганно спросила супруга, увидев, что я посреди двора разговариваю сам с собой.

— Андрей! Меня зовут Андрей! Неужели трудно запомнить?! — я сделал ей замечание раздраженным тоном и приказал, — Пух и мелкие перья не выбрасывай, их надо отдельно складывать!

— А зачем?

Потом объясню! — нет смысла рассказывать про перину и пуховик до тех пор, пока не наберу нужного количества пуха. А с одного гуся в день в день много не возьмешь. Поэтому придется идти туда, где пуха много!

Когда я пришел к Герасиму, то, прежде чем перейти к делу, пришлось пройти через стандартный ритуал — мы сели за стол, поговорили о здоровье близких, обсудили погоду, отхлебнули травяного отвара, и лишь после этого я спросил:

— Герасим, вы же, прежде чем гусей коптить, их ощипываете?

— Конечно! — с удивлением в голосе ответил он, — И ощипываем и потрошим, а как иначе-то?

— А с перьями что делаете?

— Да что с ними сделаешь? Мелкие выбрасываем, а большие отцу Ефимию отдаём, тебе тоже они нужны?

— Нет, больших не надо, а вот мелкие я бы взял.

— Да зачем они тебе? — заинтересовался Герасим.

— Так, есть некоторые мысли, но это пока не точно, надо будет посмотреть, что получится, — напустил я туману.

— Угу, — понятно, — ответил мужик, почесав голову, — Значит, посмотреть хочешь… А много надо-то?

— Да сколько будет, столько и возьму.