Луна-парк

Она поплелась дальше, оставляя всех позади. Наконец, миновав сорок – пятьдесят метров забора, отделявшего границу общественного пляжа, она свернула в сторону и продолжила свой путь через дюны.

Борясь с отчаянием, она опустила банджо на землю, скинула с плеч рюкзак, вытащила из него нож и сунула в задний карман джинсов.

Он же будет все отрицать, думала она. И что тогда? Зарезать его?

Там поглядим.

Черт возьми, никто не смеет проделывать со мной такие фокусы!

Она нашла место своего ночлега, где Поппинсак подкрался к ней ночью и… лапал ее.

Теперь она уже знала, где его искать.

Она помчалась через дюны. Добежав до последней, выхватила нож…

Взлетела на вершину…

Поппинсака и след простыл. Только два использованных чайных пакетика сиротливо валялись в песке.

13

Джереми спустился по лестнице на пляж. Время приближалось к полудню, солнце жарило вовсю, поэтому многие девчонки уже загорали, развалившись на песочке. Но они его нисколько не интересовали. Первым делом он устремил взгляд на спасательную вышку.

И она была там.

Таня.

Даже на таком расстоянии он узнал Таню по прекрасной фигуре, загорелым ногам и золотистым волосам.

Его чувства обострились.

Ему хотелось подойти к ней, обнять и поцеловать, ощущая, как прижимаются друг к другу их тела.

По крайней мере мог бы просто подойти и поздороваться, подумал он.

Но он не смог заставить себя сделать хотя бы шаг вперед.

Он изо всех сил стиснул зубы.

Чертов трус.

Он поднялся по лестнице к променаду. Они договорились встретиться там с Ковбоем во второй половине дня, но конкретного времени не назначали. Поднявшись, Джереми огляделся вокруг, надеясь разглядеть друга в толпе.

Он почему-то предполагал, что Ковбой должен быть где-то именно в южной стороне. Все самые лучшие аттракционы, в том числе и резервуар с Лиз, находились там. Но на северной стороне Джереми еще не бывал, а поскольку для встречи с Ковбоем у него был целый день, он решил прогуляться сперва туда.

Попадавшаяся на пути публика ничем не отличалась от той, что он видел вчера: алкаши и голодранцы, крутые парни и хулиганы, молодежные компании, а прилично одетые и безобидные на вид люди в меньшинстве. В основном это были парочки или даже целые семейства, вероятно, приехавшие на отдых.

Вчера, до встречи с Ковбоем, он изрядно натерпелся страху, бродя среди этой публики. Сегодня все было иначе. Пусть он один, одиночество не донимало его. Он знал, что теперь у него есть друзья. Не только Ковбой, но и Лиз, и Таня, даже те подростки, которых он не знал, наверняка приходились друзьями Ковбою или кому-нибудь из остальных, а значит, могли стать друзьями и Джереми.

Он ощущал свою сопричастность.

Тут он услышал музыку банджо. Мелодия доносилась из-за павильонов где-то впереди.

Неужели это играет та сучка, что облаяла его прошлой ночью?

Он продолжал идти, а музыка становилась все громче.

Наконец он увидел толпу, собравшуюся вокруг музыканта. Или музыкантов? Звучит так, будто она играет не одна. Неужели у нее есть друзья? Где же тогда они были прошлой ночью?

А если она узнает меня и натравит их?

Но я же ничего ей не сделал.

Ее дружки тоже вряд ли что-то мне сделают, решил он. Вокруг полно народу.

Подойдя к толпе, он стал искать в ней лазейку.

Пробравшись наконец немного вперед, Джереми увидел, что она играет в одиночку.

Что это? Боевой гимн республиканцев? А потом он превратился в «Дикси». А потом – в «Когда Джонни вернулся домой». Три песни, казалось, перетекали из одной в другую, сливаясь в единую мелодию.

Хороша, стерва.

И на мордаху тоже. Эдакая пацанка, но не без женственности. Руки оголены, рубашка с обрезанными рукавами слегка расстегнута, открывая ленточку на груди.

Последний аккорд – и песня закончилась. Публика хлопала и кричала. Многие вышли вперед, чтобы бросить деньги в чехол от банджо. Джереми приготовился пригнуться, если девушка глянет в его сторону, но она устремила взгляд вниз.

Как только она снова подняла голову, он юркнул за ближайшего высокого мужчину.

– Эту песню я сочинила сама, – объявила девушка. – Можете считать ее антивоенной… а можете и нет.

Она заиграла. Расслабившись, Джереми стоял и смотрел на нее. Она же смотрела прямо перед собой, как и во время исполнения предыдущей композиции.

Не выпуская банджо из рук и продолжая играть, она запела:

Это – величайший пир
Из всех, что видел целый мир.
Костры горят по всей стране,
И вся страна горит в огне.

Тут есть горячий лимонад,

Тут есть картошка-фри,

Рассыпчатые пироги —

Подходи, бери!

Арбузов нам не перечесть,

Конфетки из алтея,
Есть что выпить да поесть —
Эй, подходи смелее!

Давай хватай сосиску – и к нам скорей беги,

Но, ради Бога, булочки в духовке не сожги!