Луна с неба

Я смотрю на велокурьера в яркой экипировке. Он едет по Пятой авеню по встречной полосе, игнорируя яростно сигналящих ему водителей. В адрес некоторых он даже нахально выбрасывает вверх средний палец. Я вспоминаю о нашем замечательном путешествии на великах. С тех пор как мы отдали их Большому Фрэнку, я садился на велосипед всего однажды. И должен сказать, что одному, без Крысы, это совсем не то.

Судебные заседания транслировали по телевидению, и вскоре начался настоящий цирк. Репортеры жаждали взять интервью у каждого встречного-поперечного, с кем нам с Крысой случилось пообщаться. И недостатка в собеседниках у них не было. Репортеры поговорили с Шоном и Коннором, и те рассказали, как за нами гнался тот псих из парка и как они потом гнались за ним, но так и не догнали. Поговорили с жителями Бронкса, и те рассказали, как мы искали дядю под проливным дождем. Поразительно, сколько народу нас тогда запомнило. Даже Верзила Тони и лысый дядька, который первым дал ему по морде, живо интересовались, не полагается ли за эту информацию какой награды… или возможности выхода под залог. Эл-мясник уверял, что, если бы мы вернулись через пять минут, он точно сказал бы нам, где искать дядю. Они поговорили с шофером Карлом, с хулиганами, которые подрались с Айсом, и с журналистами с пресс-конференции в «Мариотте». Поговорили с копами, защищавшими от нас офис «Экзокома», с охранником на входе и с Сонни, покрытым татуировками приятелем Томми Маттолы. Не поговорили они только с Большим Фрэнком, потому что тот пригрозил им физической расправой.

Я как-то включил телевизор, и там показывали кучу видеодокументов, снятых с камер наблюдения. С разных ракурсов было видно, как нас с Мари-Клэр ловила полиция. Поразительно, сколько в этом офисе было камер. Я переключил канал, и там показывали Эрвина. Не знаю уж, как они ухитрились его найти. Эрвин сказал, что белым пацанам все сходит с рук, но мы с Крысой еще ничего, хорошие. И снова пригласил нас к себе на реку Гарлем, если нам будет негде переночевать. Так репортеры узнали, что мы ночевали в парке. Они сфотографировали наше логово и приложили снимки к статьям.

Такси проезжает мимо Рокфеллеровского центра. У меня хранятся фотографии, которые я сделал тем летом. Они в альбоме, который лежит у меня под кроватью. Одну фотографию я увеличил — ту, на которой Крыса держит мир на руках, как Атлант. Теперь эта фотография висит у меня в рамочке на стене. Хорошая фотография, даже дядя Джером сделал себе копию.

Хуже всего в судебных заседаниях было то, что Айса приводили туда в наручниках. Его не выпустили под залог, заявив, что он может скрыться от правосудия. Так что мне каждый раз приходилось смотреть на него, закованного в наручники. И слушать, что о нем плели треклятые педофилы. Они врали так нагло, что меня просто тошнило! Воспитательница из приюта — та, в которую Айс выстрелил, — заявила в суде, что он вел себя агрессивно и неадекватно. «Это кровожадный убийца! — восклицала она. — Мы пытались его успокоить, но он начал палить безо всякой причины!» И обвинение подхватило эту версию. Они пытались представить все так, будто Айс пришел вершить самосуд. А уж чего в судах не любят, так это когда кто-нибудь берет отправление закона в свои руки.

Таксист лихо закладывает поворот и срезает путь через Вест-Сайд. Я приподнимаюсь и сажусь поудобнее. Перемещение по Нью-Йорку на такси в некотором роде экстремальный вид спорта. Но обычно таксисты все же довозят пассажиров до места в целости и сохранности.

Мне понравилось на заседании только однажды — когда свидетельские показания давал Томми. Он смотрелся так эффектно в новом костюме, и все считали его настоящим героем. Когда Айса ранили и он упал, то продолжал стрелять, лежа на полу. Мы слышали пальбу, убегая. Но когда Томми пришел ему на выручку, у Айса кончились патроны, и тот негодяй, сидевший в темной гостиной, вылез. Он хотел ударить Айса ножом, но Томми кинулся наперерез. Он прыгнул на этого монстра, хотя тот был больше его раза в два, и получил ножом в живот. Потом негодяй хотел уйти и прихватить с собой Фелицию, но Томми не собирался ему этого позволить. Он встал с пола и сражался как лев, пока не отнял девочку у треклятого педофила, а потом еще гнался за мерзавцем.

Копы повсюду разыскивали этого типа и всех работников приюта, которым удалось уйти. И особенно мистера Джошуа. Однажды его нашли — мертвым. Кто-то всадил пулю ему в затылок и бросил тело в мусорный бак. Какая-то журналистка спросила меня, не думаю ли я, что дядя Джером в этом как-то замешан. «У него большие связи», — сказала она. Я не мог представить, чтобы дядя Джером кого-то убил, особенно вот так. Но с тех пор смотрел на него другими глазами.