Луна - Солнце мертвых

Они вышли из спальни, граф пошел проводить их до экипажа, а я лежал и блаженствовал, слушая пение птиц за окном, потому что необыкновенный прилив энергии, последовавший за недавним приступом дикой и необъяснимой боли, все продолжался. Ощущение было такое, будто через меня шли сейчас все живительные потоки солнца, света, земли, и, казалось, взмахни я только руками как крыльями, — и тотчас воспарю птицей над этим прекрасным парком, этими прохладными тенистыми аллеями и, конечно же, в первую очередь, над этим треклятым чертовым Волчьим замком со всеми его зловещими чудесами.

И странное дело, даже воспоминания о кошмарном сне (или не сне?) не смущали и не тревожили более душу. Я лежал, и слушал птиц, и блаженствовал — до тех пор пока в комнату не вернулся господин граф. Но он вернулся и, увы, принес с собой тяжелое дыхание грешной мирской суеты. Граф искоса посмотрел на меня и хмуро спросил:

— Доктор Шварценберг ничего не говорил вам?

— В каком смысле, дорогой друг? — лучезарно улыбнулся я. — Вообще-то он, конечно, кое-что говорил.

Однако его светлость явно не были предрасположены к шуткам.

— Я имею в виду, — терпеливо продолжал граф, — не сообщил ли вам доктор ничего из ряда вон выходящего?

— Да нет, — пожал я плечами. — Он только проявлял заботу о моем здоровье.

Граф медленно присел на стул, сиденье и спинка которого хранили, должно быть, еще тепло доброго тела доктора Шварценберга. Черты лица его несколько прояснились — но лишь несколько.

— Дело в том… — тихо проговорил граф. — Дело в том, что нынешней ночью произошло нечто ужасное…

— Но что? — Я его еще не понимал. — Что произошло нынешней ночью, ваше преосвященство?

Граф поморщился — шутка показалась ему не слишком уместной. Мне, впрочем, тоже.

— Что произошло? — переспросил он. — Да ровным счетом ничего, если не считать, что какой-то выродок — простите, но другое слово просто не приходит в голову, — или же сумасшедший совершил неслыханное кощунство!

— Какое кощунство?.. — От неясного предчувствия внутри у меня что-то ёкнуло.

— Какое кощунство? — Граф помолчал. — А такое. Кто-то проник в часовню, где покоилось тело бедного старика, и… вбил в грудь несчастному деревянный кол!

Вот тут-то у меня действительно волосы встали дыбом. Я с трудом приподнялся на подушках и срывающимся от волнения на фальцет голосом еле слышно промямлил:

— Какой ужас! И что же?

Граф невесело усмехнулся:

— Ничего особенного, за исключением одной-единственной мелочи. Господин инспектор считает, что это сделали вы.

Глава X

В смятении и полном расстройстве чувств я шел по извилистой, петляющей вокруг кустов и деревьев дорожке. Я искал садовника — не зная еще толком, что это может дать, сейчас я тем не менее хотел как можно скорее встретиться с Яном. Это было мне нужно, просто необходимо — пожалуй, в первую очередь для того, чтобы окончательно не сойти с ума. А потом? Ну, потом — посмотрим.

Да, то был не сон… Слова, сказанные графом, увы, без остатка развеяли все спасительные сомнения и оказавшиеся такими хрупкими надежды. Теперь у меня не оставалось уже ни последних сомнений, ни надежд. Значит, действительно, это я, — Я! — тайком выйдя ночью из замка, вонзил в грудь трупа дворецкого осиновый кол…

Это было жутко, это было просто чудовищно — но это БЫЛО, было именно так, и единственное, чему я мог еще удивляться, — почему полицейский не арестовал меня сразу же по пробуждении и не препроводил, снабдив предварительно крепкими наручниками, в ближайшую тюрьму — ведь должна же, черт подери, в этой дыре быть хоть какая-нибудь ближайшая тюрьма, тюрьмы есть везде! И как расценить тот факт, что инспектор, явно не испытывая ко мне сколь-нибудь дружеских чувств, тем не менее оставил все-таки меня на свободе и, что самое странное, не приставил даже к моей персоне охранника? С одной стороны, это, конечно, радовало, но с другой…

Почему, ну почему он так поступил? — эта мысль пугала, не давая покоя; я не находил действиям инспектора решительно никакого разумного объяснения и оттого мучался еще сильнее, чем если бы меня и в самом деле упекли за решетку, — по крайней мере, тогда я находился бы вдали от всех здешних кошмаров и относительно спокойно сидел бы и ждал, чем закончится эта абсурдная, фантастическая, абсолютно неправдоподобная история, которая, к моему величайшему ужасу, оказалась, увы, абсолютно правдоподобной, и участником и едва ли не одним из самых главных персонажей которой меня, похоже, угораздило стать.