Луна убывает

– Как я велю, так и будет. – Эдгар и бровью не повел. – А сейчас нам пора откланяться. Мы хотели бы посмотреть город.

– Да, разумеется, – не стал возражать Темнейший. – Оттавио, проводи наших гостей.

В прихожей итальянец потянулся за пальто Лауры, но Эдгар опередил его.

– Не смей больше прикасаться к моей женщине, иначе тебе придется иметь дело со мной, – с обманчивым спокойствием произнес Эдгар. – Мне хватило силы определить, что я старше тебя почти вдвое, стало быть, не тебе тягаться со мной. Пойдем, милая!

Покинув вампирское гнездо, Эдгар и Лаура не сговариваясь свернули в сторону Лоан-маркет, но девушка не знала, куда ведет их путь. В растерянности цепляясь за руку Эдгара и едва поспевая за ним, Лаура спросила:

– Что ты задумал, куда мы идем?

– Нам нужно уединенное место, где мы сможем все обсудить, – понизив голос, сказал Эдгар и кивнул на гору «Трон Артура». – Я не доверяю этому городу, здесь повсюду у стен есть уши.

Дойдя до конца Королевской мили и обогнув Холирудский парк, вампиры быстро поднялись по извилистой тропинке и взобрались на Артуров трон – огромную вулканическую глыбу, парящую над городом. Они любили стоять на смотровой площадке и созерцать город, оставшийся где-то внизу, чувствуя себя на вершине мира. Но чем выше ты находишься, тем больнее падать.

Погода улучшилась, сквозь рваные серые облака пробились солнечные лучи, и со стороны залива Ферт-оф-Ферт веял морской бриз. Наверху дышалось легко, в свежем воздухе чувствовался соленый привкус. Склоны усеивали розовато-лиловые цветы вереска – редкость для октября. Эдинбург нежился в золотой дымке, расцвеченный яркой осенней листвой и увенчанный ажурной башенкой собора Сент-Джайлс точно короной. У подножья горы распростерся Холируд – бывшее аббатство, перестроенное в королевскую резиденцию. С высоты серое здание с затейливыми симметричными башенками напоминало игрушечный дворец. На скале напротив воцарился Эдинбургский замок в окружении стражей – почерневших шпилей церквей и готического монумента сэра Вальтера Скотта.

– Пожалуй, Эдинбург – самый красивый город для смерти, – обмолвилась Лаура, разглядывая панораму города.

– Ты приготовилась умереть, так быстро сбросив нас со счетов? – с упреком произнес Эдгар. – Нет, моя сладость, мы должны бороться! Безвыходных ситуаций не бывает.

Лаура усталым жестом вынула шпильки из пучка и высвободила волосы, рассыпавшиеся до талии белокурыми волнами.

– Нам следует отправиться в чертоги разума, – пошутила она, вспомнив недавний нашумевший сериал о Шерлоке Холмсе[15]. – Хорошенько поразмыслить, как сказал Дугальд, и что-то придумать.

– Я предпочел бы мирно разойтись разными дорогами, но клану Вечерней зари не дает покоя само наше существование, наша неразрывная связь и растущая сила. Значит, мы должны уничтожить их всех до единого. Я всегда так поступал, когда кто-то мешал мне спокойно жить. Мы останемся единственными вампирами в мире и продолжим существовать, как прежде… или погибнем. Даже если так случится, мне не будет жаль, потому что минувшие тридцать лет рядом с тобой – самое счастливое время в моей долгой жизни, – изрек Эдгар и ласково погладил Лауру по бледной щеке.

Та, казалось, не заметила его ободряющего прикосновения. Лаура отрешенно смотрела на залив, где белоснежный паром медленно вплывал в порт, и мысли ее витали где-то далеко. Невозможно было предугадать, что главу клана Вечерней зари заинтересует вовсе не Эдгар с его двухвековым опытом и силой, а Лаура – молодая и ничем не примечательная вампирша. Однако на этом любопытстве можно сыграть.

– Отличный план, – наконец проговорила Лаура, взвесив все за и против, повернулась к Эдгару и храбро заглянула ему в глаза. – И я знаю, как его осуществить. Я соглашусь на ультиматум. Поживу у них месяц и выявлю все слабые места. Должны же таковые у них быть? А потом мы их убьем.

Эдгар ухмыльнулся, но улыбка вышла нервной и неестественной, а на дне его глубоких синих глаз темной взвесью плескался страх.

– Нет. Ты, наверное, шутишь? Это недопустимо. Я не позволю тебе рисковать собой. Ты – смысл моей вечности. Я мужчина, значит, должен преодолевать все трудности и защищать тебя, моя девочка.

Лауре было больно смотреть на Эдгара, зная, какая буря чувств бушует у него в душе под непроницаемой маской рассудочности и власти. Любовь к Лауре, своему потомку и единственному созданию, стала его уязвимым местом, и Дугальд безошибочно вычислил его. Но Лаура твердо ответила Эдгару:

– Я уже не девочка, мне пятьдесят лет!

– Я слышу это не в первый раз. Как вампиру тебе всего тридцать.

– Тридцать один, – упрямо уточнила Лаура.

– Это неважно. Наверное, должно пройти еще по меньшей мере пятьдесят лет, прежде чем ты перестанешь считать года. Я говорю тебе нет! Это может нанести тебе непоправимый урон, уничтожить как личность, свести с ума.