Луна в мышеловке

Когда ее потянули за руку, сажая на край койки, не удержалась и ткнулась лбом в обнаженную грудь стоящего рядом мужчины. Мускулистый торс блестел от пота, рубашка держалась лишь на плечах, так и не опавший до конца член, большой, тяжелый и влажный, скользнул по внутренней стороне ее бедра, прижавшись к животу, когда Виктор притянул ее к себе, запуская пальцы в ее кудри на затылке. От него так дурманяще пахло сексом и мускусным мужским запахом, что внизу живота вновь все скрутило спазмом желания… Горячие требовательные губы стали покрывать ласкающими поцелуями лицо и шею. Боже, он снова ее хотел… Лали попыталась упереться ладонями в его грудь, но сопротивление вышло довольно жалкое.

– Тяжело для первого раза, я знаю, – заметил он уже намного мягче, будто угадал ее мысли. – Обычно я не начинаю с полной фиксации, но я просто не смог устоять. Меня лучше не провоцировать… – Его ладони вновь охватили ее лицо, заставляя поднять голову и посмотреть ему в глаза. – Ты в порядке?

– Д-да… кажется, – пролепетала онемевшими и непослушными после жесткого минета губами и заморгала, не в силах смотреть в его потемневшие в прорезях маски холодные глаза. Затем опустила взгляд вниз, на собственную грудь, и ужаснулась, заметив на ней отчетливые мазки крови.

– Что это… к-кровь… – прошептала растерянно, пытаясь выпутаться из обезоруживающих мужских объятий. Виктор нахмурился и взглянул на свою руку, пальцы которой тоже были немного вымазаны в крови.

– Прости… Кажется, я увлекся… – пояснил он. – Это не месячные. Ты указывала в приложении последние дни своей менструации. Сейчас не время для кровотечения. Но не волнуйся, – тут же скривился в более теплой усмешке и ласково мазнул большим пальцем по ее подбородку. – Ты по-прежнему девственница. Я не слишком сильно тебя повредил. И наш договор остается в силе. Я лишу тебя невинности, только когда ты сама этого захочешь. Как видишь, развлекаться мы можем и без этого. А пока что иди прими душ. Ванная там. – Он указал рукой на нужную дверь в глубине комнаты и еще раз поцеловал в висок. – Я принесу твое платье. Через полчаса мы продолжим ужин.

Застегнув брюки, мужчина направился к двери и вскоре исчез за нею. Вовсе не хотелось дожидаться его возвращения. Почти не чувствуя рук и ног, Лали заставила себя скользнуть на пол и пройти в ванную комнату. Тело казалось ватным и будто бы чужим.

Глава 7

Рассеянно обведя помещение безразличным взглядом, подошла к зеркалу и осмотрела себя, избегая встречаться глазами с собственным отражением. Сглотнула, коснувшись кровавых разводов на груди. Зажмурилась, тяжело дыша. Щеки вновь обожгли слезы, руки задрожали. Словно марионетка, машинально переставляя ноги, медленно прошла к огромной ванне, больше похожей на бассейн, выложенный изумрудной плиткой с серебряными узорами. Забралась внутрь, села на дне, прижав к груди колени, закрыла слив и выкрутила оба крана до конца. Шум мощного потока хлынувшей теплой воды немного успокаивал, а еще под него можно было выть в голос, не опасаясь, что ее услышат.

Что такое она только что сотворила?! Почему делала все эти ужасные вещи?! Как могла она получать от них удовольствие?! Как она могла хотеть этого человека?! Это безжалостное животное?! «Ничтожество! Ничтожество! Ничтожество! Ничтожество!» – повторяла по-грузински без остановки, будто это приносило облегчение.

Уткнулась лицом в колени, чтобы подавить всхлипывания. Только в груди уже начала подниматься ненависть. Она убьет его, убьет, убьет, убьет! Исполосует ногтями его лицо, вонзит их ему глубоко под кожу, искусает его в кровь, чтобы он почувствовал то, что чувствовала сейчас она – невыносимую боль унижения, которая рвала на части!

Задыхаясь от рыданий, завыла вновь, рыча проклятия и ругательства, вонзая ногти в собственную кожу и даже не чувствуя боли. Совсем забывшись в своем злом отчаянии, не заметила постороннего присутствия в комнате, а потом и прямо у себя за спиной. Когда по воде мелькнуло то ли смутное отражение, то ли тень, резко подняла голову, попытавшись вскочить, но не успела. Смогла лишь метнуться к другому концу маленького бассейна и развернуться, только ее как раз успели ухватить за плечи мощные мускулистые руки. Оплели ее всю, как паутина, притянули к разгоряченному мужскому телу.

На этот раз нашла в себе силы толкнуть, ударить, оцарапать. Однако руки не отпустили, они лишь сжали крепче, переместившись на талию и ниже, но она принялась отчаянно, без разбора, бить, царапать, кричать и толкать изо всех сил, пытаясь вырваться из ненавистных тисков.

– Только попробуй еще раз ко мне прикоснуться, чудовище! Отец с тебя шкуру спустит живьем! Твое тело скормят собакам! Ты! Ничтожество! Сволочь! Урод! Тварь! Ненавижу!