Луна в мышеловке

– Это невозможно… – покачал головой, уничтожая последнюю надежду. Обойдя койку со стороны головы, мужчина поймал вторую ее ногу и тоже пристегнул за щиколотку. Еще одна пара ремней оплела ноги под коленями и натянулась, поднимая и широко разводя в стороны бедра.

– Нет, нет, нет… – зашептала Лали, но Виктор уже не обращал на это никакого внимания. Закончив свою работу, он отошел, окинув опутанную жертву оценивающим взглядом. Снял пиджак, отбросил его на постель, ослабил галстук и стянул через голову. Расстегнув запонки и отложив их на прикроватную тумбочку, аккуратно закатал рукава чуть выше локтей. Раскрыл ворот рубашки, обеспечивая себе дыхание и свободу движений.

Достал из тумбочки черную полумаску, надел на лицо. Сейчас ей незачем было видеть его эмоции. Какой-то предмет положил в карман брюк. Затем, медленно приблизившись к койке, неспешно обошел ее по кругу, любуясь безупречным гибким юным телом, раскинувшимся перед ним в непристойной раскрытой позе, дрожащим и извивающимся. Огромные восточные глаза, сверкающие от слез, смотрели на него умоляюще и ненавидяще одновременно, ловя каждое его движение. Ему нравилось чувствовать эту немую покорность и наблюдать, как эти нежные губки растерянно ловят ртом воздух, в ужасе ожидая пыток, боли, мучений…

– Знаешь, какая ты красивая, Лали… – произнес восхищенным горячим полушепотом, склоняясь над девушкой. Провел тыльной стороной ладони по нежно-пылающей малиновым заревом щеке, по трепетной шейке, по пышным холмикам груди с твердыми камушками сосков, по часто вздрагивающему плоскому животу. – Везде красивая… и везде вкусная… – прошептал он на ушко. – Ты вдохновляешь на разные плохие вещи… Тебя хочется развратить…

Рука Виктора скользнула между широко разведенных ног, ласково погладила влажный вход, а сам он склонился и тронул губами ее раскрытый ротик, теперь такой покорный и готовый на все. Найдя маленький пульсирующий бугорок, мужские пальцы осторожно смазали его влагой и медленно задвигались по кругу, вырывая из женской груди сладкий стон удовольствия. Вдохнул его в себя и тут же погасил поцелуем, глубоко проникая языком в сочную горячую плоть, толкаясь и посасывая. Взволнованное юное тело вздрагивало и трепетало под ним от этих нежных ласк, извиваясь и дрожа, мучаясь страхом и наслаждением одновременно. Остановился, нависая над ее раскрасневшимся от стыда и возбуждения лицом и вглядываясь в опьяневшие мечущиеся глаза, золотистые, глубокие, все еще влажные.

– Остро, правда, куколка?… – произнес с порочной улыбкой, вскользь вопросительно касаясь губ. – Ты ведь мне веришь, Лали? – Тяжелая ладонь легла на ее горло, пальцы нащупали сходящий с ума пульс. Почувствовал, как она сглотнула от волнения.

Ответ прочел в растерянном взгляде и кивнул, довольный этим ответом.

Рука переместилась на холмик груди, грубовато сжав. Пальцы поиграли с соском и отпустили, двинувшись вниз. Любуясь гибким женским телом и наслаждаясь гладкостью шелковой горячей кожи, Виктор прошелся вдоль койки и остановился между широко разведенных дрожащих бедер. Заметил, как девушка облизала губы, задышав чаще, как выгнула спину и дернула руки в наивной попытке спрятаться от его взгляда и, конечно же, от его прикосновений…

Осторожно провел двумя пальцами по бессовестно пульсирующему и исходящему нектаром цветку в обшитой жемчугом прорези. Размазал ее соки по губам, попробовал кончиком языка, облизал. Раздвинул розовые влажные лепестки, любуясь никем не тронутым лоном, погладил вход и вдруг резко дернул в стороны тонкие кружева, разрывая трусики пополам. На инкрустированный паркет посыпались жемчуженки, а Лали вскрикнула от неожиданности, заметавшись в своей ловушке, часто вздымая грудь и выгибаясь дугой. Маленькая, попавшаяся в его мышеловку черная златоглазая кошка, которой никогда из нее не вырваться, если он этого не пожелает… Губы невольно скривились в довольной улыбке, пальцы легли на женское бедро и заскользили, повторяя изящные узоры татуировки.

– Ты… просто тварь! – остервенело прошипела кошка, задыхаясь и дрожа.

– Вот как… – тут же нахмурился, убирая руку. Правда, лишь для того, чтобы замахнуться и тут же обрушить тяжелый шлепок по нежной голой попке, один, второй, третий, шестой, десятый, заставляя девушку вздрагивать и задыхаться и оставляя на белой коже красные отметины.

Голова закружилась от подступившего к горлу желания. С трудом подавил порыв наброситься на нее, истерзать хищными захватами, порвать нежное девственное лоно и оттрахать грубо, глубоко и жестко, как он это любил. Так, чтобы она кричала, пока он ее долбит, чтобы умоляла бить глубже, чаще, безумнее… Чтобы билась в припадке наслаждения, когда он заливал бы спермой ее кончающее лоно…

Но что ж, с упрямой девственницей он, пожалуй, готов был подождать… правда, не слишком долго…