Луна в мышеловке

– Ешь, – молча приказал он, кивнув на ее тарелку. Девушка послушно смолкла, прекрасно чувствуя, что уже зашла слишком далеко, хоть и не желала останавливаться.

– Что это? – смутилась она, разглядывая свое блюдо.

– Фуа-гра. – Виктор почти управился со своей порцией во время разговора и уже промокал салфеткой губы. Глядя на его чопорный вид, аристократичные манеры и выверенные движения, Лали вдруг почувствовала себя не в своей тарелке. С некоторым недоверием отрезав ножом кусочек закуски, она отправила ее себе в рот и прикрыла от удовольствия глаза.

– Это очень вкусно… – улыбнулась искренне. – Хотя… ягоды тут не к месту.

Виктор почему-то рассмеялся.

– Обязательно передам это своему шеф-повару, которого нашел в одном из лучших ресторанов Парижа. Вот он удивится…

Красавица-ведьма сверкнула на него своими глазищами цвета жженой карамели.

– Видимо, мне и от него достанется за то, что смею выражать свое мнение? – выпалила тут же.

– Нет, доставаться тебе будет только от меня. И вижу, что тебе уже не терпится, – продолжал издеваться он.

– Можете сколько угодно заниматься самообманом, «господин», – передразнила нагло, – но ваш сомелье тоже никуда не годится, потому что шампанское просто отвратительное…

– Это одна из самых дорогих и изысканных марок, Лали, – нравоучительно пояснил он, провоцируя ее на новый выпад.

– А вы никогда не пробовали оценивать вещи не по известности марки и не по количеству нулей на ценнике, а исходя из собственного вкуса? Как вы это пьете? От него горло перехватывает… Напоминает шипучие таблетки от кашля! – Залпом произнеся все это, девушка вдруг замерла, заметив, что ее собеседник посерьезнел. Кажется, она вновь перегнула палку, думая лишь о том, как задеть его побольнее. Просто она немного увлеклась…

Заставила себя сделать еще один глоток из бокала и почти даже не поморщиться.

– Вообще-то… пить можно… – пролепетала она едва слышно и совсем затихла, опустив глаза и физически чувствуя, как ее испепеляют взглядом.

– Ты просто потрясающая нахалка и невоспитанная дикарка… – наконец произнес Виктор даже с некоторым восхищением и откинулся на спинку кресла, вальяжно разложив руки на подлокотниках.

– Если бы вы сами не вели себя так бесцеремонно, возможно, и я была бы другой, – как всегда отважно, парировала Лали, хотя сердце уже заходилось в груди от этого угрожающе бесстыдного взгляда, который с ленивой откровенностью сытого хищника перескальзывал с ее губ на декольте, прикасался к обнаженным рукам и волосам, упивался ее глазами, проникал под одежду… В груди все сжалось от гнетущего предчувствия. Лали сглотнула. Мужские губы уже привычно скривились.

– Не волнуйся, ты мне нравишься, Лали Орбелиани. Другой я тебя не хочу… – промурлыкал он, педантично промакнул губы салфеткой, отложил ее на стол и повернулся к выстроившимся у одной из стен четырем официантам. – Унесите стол. Следующие блюда начнете подавать, когда я скажу. Пока что все свободны, – произнес на безупречном французском.

Вышколенный обслуживающий персонал, не задавая вопросов, строем прошел к столу, подхватил его с двух сторон и послушно откланялся. Лали с нарастающим шоком наблюдала, как последний из официантов скрылся за дверью, плотно прикрыв ее за собой. По коже горячей волной растеклась паника и почему-то приступ стыда. Теперь между ней и Виктором не было преград. Развалившийся в кресле мужчина склонил к плечу голову, небрежно подпирая подбородок кулаком. Ноги расставлены, поза расслабленная, взгляд темный, пронизывающий, обволакивающий. На губах едва заметная натянутая ухмылка.

Открыла было рот, чтобы спросить, возразить, возмутиться этим вычурным и эпатажным поведением, сказать хоть что-нибудь, лишь бы прервать затянувшееся молчание. Только вот не успела.

– Вставай, – произнес приказным тоном, вовсе не так, как разговаривал с ней только что. Мужские глаза превратились в прозрачные колючие льдинки. Лицо – в застывшую маску, олицетворяющую власть. Вся поза выражала беспрекословное требование, приказ, приговор.

– З-зачем? – пролепетала растерянно, все еще пребывая в шоке и не вполне воспринимая столь контрастную перемену.

Лицо Виктора еще больше стало походить на маску.

– Ты еще не поняла, когда можно задавать вопросы, а когда нужно молчать?! – прорычал гневно. – Встала с места, Лали Орбелиани! И немедленно подошла ко мне! – заорал вдруг на всю комнату, вышибая у нее весь воздух из легких, опустошая чувства и мысли, круша остатки уверенности.

Вцепившись в подлокотники кресла, Лали смотрела на него во все глаза, вся ощетинившись, словно дикий зверек, в любую секунду готовый убежать или напасть. Только бежать ей было некуда… да и нападать она бы не рискнула.

Физически чувствуя окутавшее липкой паутиной напряжение, заставила себя подняться и вздернуть подбородок. Мышцы плохо слушались, да и координация была ни к черту. Дрожащие ноги покачивались на тоненьких шпильках, когда шла к нему, не дыша. Остановилась в десятке сантиметров от края кресла, практически между его расставленных ног. Его близость жгла, колола, кусала, вымораживала…