Луна желаний

Сочный кусочек тающего во рту мяса отдает мятой и шафраном, я слизываю каплю сока с нижней губы и тянусь к сочному томату, с крошками козьего сыра и лиловыми листиками базилика. Протягиваю кусочек мужчине, и тот медленно вбирает в рот сочащуюся кроваво-красную дольку, нежно прикусывая мои пальцы.

Томительные волны пульсируют и тянут, кружатся и беснуются мурашки, пробегающие по спине. Сидеть сразу становится неудобно, а мысли толкаются в предвкушении.

Что, Жнец его дери, было в этом мясе?

Точно, во всем виноваты специи, хотя кого я обманываю, уж если не быть честной с самой собой, то с кем?

Гордость, вот, что не дает мне плюхнутся к ногам бывшего любовника, забить по полу хвостом и подставить беззащитное пузо, чтобы его почесали. Но он мне задолжал. Объяснения, как минимум про попытку моего убийства, как максимум, про те слова, что он произнес в Пустой трети. Но об этом сейчас говорить я не готова, а вот послушать как продвинулось расследование, а оно точно было, я желала.

— Кто пытается убить меня в твоем доме, Фатих, — ну раз я-то — Долор.

— Не тебя — меня, Áнима.

А вот это уже интересно.

— Тот, кто отравил воду знал о моём…кхм…отношении к тебе и был уверен, что в купальне мы будем вместе. У меня нет иммунитета к этому яду, и тот, кто знал это — слишком хорошо осведомлен о моей слабости. Шаму не редок, но, если бы не дар отца, я бы умер все те разы, что мне пытались привить защиту. Об этом знало едва ли пяток людей. И двое из них мертвы.

— Кто жив?

— Мой отец, Ильнара, потому что дочь вероятнее всего тоже унаследовала эту способность, а приучать к ядам детей Эмира начинают довольно рано и я.

— Медина еще крошка, не рановато ли?

— Трижды небо дарило мне детей, но выжила лишь самая младшая. Она крепка здоровьем, но дар не унаследовала, а значит вырабатывать иммунитет к ядам мы начнем лишь после девяти, хотя сейчас это не важно. — Тряхнул длинной косой Тан, — Лисса, я допросил слуг, всё повторяется как тогда.

— Не понимаю тебя.

— Было оказано мощное ментальное воздействие, а как только я задал несколько вопросов и слегка надавил на разум, началось саморазрушение, а как итог — смерть. Трое, понимаешь? Их может быть больше. Покидать шатер сейчас не самое удачное время, но я обещал, да и сила твоя ждать не будет, я уже вижу, осталось совсем немного. Завтра с утра уедем. Одни.

— Объяснись, что ты имеешь в виду «как тогда?»

— Тогда, когда погиб мой брат.

*Сервус — рабовладелец, сленг.

Глава 37. Такая уж судьба у отцов — разочаровывать детей

Дальнейший ужин прошёл скомкано, я была задумчива и кажется даже расстроена новостями о гибели брата Азама, хоть и не была с ним близко знакома. Сам же Эмир, словно глубоководная раковина, поймавшая в плен ловца за жемчугом, замкнулся, не желая возвращаться к этой теме, да и вообще к непринуждённой беседе. Дважды нас прерывали, хотя разговор вовсе не клеился, и мы вкушали деликатесы молча, думая каждый о своем, но мельтешащие слуги раздражали.

Я покинула столовую не дожидаясь тая. После густого и крепкого напитка, что заваривают по местному рецепту, я не усну до утра, а мне хотелось выспаться.

— Завтра с рассветом, до встречи Долор.

— Мирной ночи, Тан, — ответила я.

Ночью я спала крепко и без сновидений, постель была удобной и прохладной, воздух свежий с горькой ноткой вечнозеленых специй и сандала, и всё же, смутная тревога и прочное ощущение чужого взгляда, царапающего меж лопаток, не оставляло меня. Встала я затемно, быстро и плотно позавтракав, захватила сдельную сумку, которую собрала с вечера и в сопровождении давешнего слуги спустилась к конюшням. Туму я отправила заранее, так что сейчас именно моя кобылка стояла оседланной, в нетерпении перебирала ногами и стригла ушами.

Азам уже был здесь и сам поправлял подпругу на вороном, похлопывая того по лоснящимся бокам и шепча что-то в чуткие уши. Не Буруваз, но тоже невероятно хорош. Жеребец с по истине цесским спокойствием сносил порывистые движения Тана, тыкаясь бархатным носом в ладонь и выпрашивая лакомство.

— Готова? Не боишься? — спросил Азам улыбаясь. От вчерашней тучи не осталось и следа.

— Готова, но страшусь неизвестности, — ответила я, споро вскакивая в седло.

Тан кивнул.

— Ничего не боятся только дураки, Лисса, а ты далеко не дура.

— Спасибо за столь лестную оценку, — сказала я, сжимая коленями бока Жемчужинки. И очень выразительно посмотрела на Азама.

— Можешь не стрелять глазами, — усмехнулся тот, — ты узнаешь всё, что рассказали перед обучением мне, но есть то, что постичь должно лишь в одиночестве. Итак…

Мы выдвинулись с восходом солнца, а когда дорога позволила, он начал свой рассказ. Локаим виртус являлось лишь избранным, как бы пафосно это не звучало, и сутки пути, по большому счету могли быть потеряны зря. Я не поверила ему на слово, и на первом же привале потребовала карту с точными координатами, а когда Эмир обозначил место — поняла, точка пересечения силы была совсем рядом с финишем Великого забега, и не заметить хоть какое-то строение, даже самую маленькую лачугу, было бы невозможно.