Луна желаний

Сильный ветер, насыщенный зноем, редким для утра, то и дело бросал мне в лицо пыль и песок, словно требуя, чтобы я убралась, не желая видеть меня так близко к поселению. Верблюды волновались, перетаптываясь с места на место, впрочем, продолжая флегматично пережевывать колючки, растущие на ближайших пустынниках. Я, чтобы занять себя чем-то и не нервничать так сильно, поправляла подпругу и снаряжение, а затем и вовсе стала метать рыбки в ствол иссохшего дерева, метясь с каждым броском во все более тонкие трещинки.

Еще тайм назад на горизонте никого не было, а теперь, из запыленных шатров повыскакивали десятки людей, как муравьи, кишащие над каплей патоки и стремительно приближались, кто верхом, кто пешим, но именно в ту сторону, где стояла я.

Я вскочила на верблюда и отвязала двух оставшихся, я догадывалась, что произошло, громко крикнув и хлестнув воздушной петлей по заднице горбатого, я бросилась на встречу беглецам. Как только я спустилась с небольшого пригорка, я увидела двоих. Шакнув на верблюдов, я практически подлетела к мужчинам, бегущим мне на встречу. До ближайшего преследователя оставалось не так далеко, и я в хлопке свела руки, ощутимо опалив ударом ладони.

За Арунаянами поднялась песчаная стена, развернулась как орлиные крылья и обрушилась на преследователей, ухнув с небес на землю.

Тем временем Азам практически на руках принес брата и забросил его на третьего, запасенного именно для таких целей, верблюда. В груде лохмотьев, с длинной, неопрятной бородой и практически налысо бритой головой Джа выглядел болезненным и сдавшимся, что только подчеркивал землистый оттенок кожи, но глаза, что он всего на мгновение поднял на меня, горящие чёрными углями, говорили об обратном. В них застыла такая неприкрытая ненависть и одновременно жажда к жизни, что я прониклась к этому измученному мужчине невольным уважением.

Конечно, и у меня, и у Азама, вполне хватило бы сил уничтожить каждого из тех, что бросились возвращать заложника, а таких кажется было всё поселение, еще бы, такой жирный кус уплывает из рук, но в домах были женщины, дети, старики, уверена это и остановило Тана от его первоначального плана — разнести всё по кирпичику, но освободить брата. Он просто перенаправил песчаную стену, закручивая вихри и усиливая воздушный поток, отрезая тем самым разбойников от нас.

— Сегодня же сюда будет направлена армия, с Хиштой и ему подобными поселениями пора заканчивать, — говорил он мне. — Ты выдержишь скачку сам?

— Да, — услышала я скрипучий голос.

— Тогда вперед, — хлестнула я своего, вырываясь вперед, мужчины последовали за мной.

До портала мы добрались без нежелательных встреч, и тут же оказались в портальной дворца. Джа несмотря на то, что держался с трудом, телепортацию перенес сносно, хотя в его состоянии это было удивительно. А вот меня затошнило, и я едва добежала до умывальни, долго и со вкусом, если так можно выразится, опустошая свой желудок. Но умывшись и переодевшись в приличествующую этому времени суток одежду, я немедля отправилась в комнаты Азама.

Бастард бывшего Эмира полулежал на парчовом покрывале. По правую руку от него стояла рыдающая мать, по левую врач, а вокруг, создавая невыносимую какофонию звуков и ненужной суеты носились слуги, то поднося капли бессменной любовнице старого Тана, то помогая доставать из большого саквояжа необходимые лекарю инструменты, то наливая воды и тай.

— Вон, — тихо произнес вошедший Азам. И стайку рабынь, принадлежащих Джа, слуг и практически соскочившего с кровати врача, сдуло из покоев. — Что с ним? — обратился он к лекарю. Сейчас я могла понять, почему Тана так боятся. Клубящийся темно-лиловым туман, опутывал словно паук паутиной все помещение, разбрасывая свои давящие на разум сети по всем закуткам огромной комнаты. Неосознанно, но сила давила на простых обывателей.

Врача, липким щупальцем, она держала за горло, просто потому что могла. А тот, словно чуя что-то, ну конечно, ощущая воздействие, ведь медиками чаще всего становились одаренные, всё тер место соприкосновения с шеей сизого тумана. Я подошла к Азаму и встав рядом, переплела свои пальцы с его. Он моргнул, и словно наведя фокус, уставился на меня, как будто впервые увидев меня в комнате, а убедившись, что я не мираж, и не растаю, немного расслабился, выдыхая, как учил меня сам.

— Сильное магическое и физическое истощение, его держали в биториевых* кандалах, это видно по следам на запястьях. Отсутствует часть левой мочки, сломаны пальцы на правой и левой руках, не все срослись как следует, нужно будет ломать снова, ребра и колено, но всё это старые раны. А сейчас ему необходимы отдых и обильное питание. Уже после того, как Его Высочество окрепнет, можно будет заняться переломами.

А всё не так уж и плохо, хотя это поверхностный осмотр и уверена, более подробный анализ состояния Джа выявит массу подводных камней, я видела, что Азам выдохнул. Вид у его брата был — краше в гроб кладут, поэтому такой анамнез приятно удивил. Если бы еще не бесконечные подвывания и причитания женщины, но ей простительно.