Луна желаний

Звать Ирию было стыдно и я, выдохнув, принялась выбираться из пут, кряхтя и постанывая. Естественно, именно за этим занятием меня и застал Азам. Подрагивающие уголки губ, покрасневшие кончики ушей и едва видимо трясущаяся грудь выдавали его с головой, но за умение притворяться я поставлю ему свою любимую оценку — «сносно».

Любимый не выдержал и рассмеялся в голос, а подойдя поближе стал раскручивать слой за слоем, я шипела и возмущалась, фыркала и негодовала.

— Я словно снимаю обертку с любимой конфетки, — улыбался Тан так, что казалось его щеки треснут от перенапряжения.

— Так же шуршит? — прокомментировала я.

— Нет, такая же вкусная начинка, — распутав до конца, притянул меня к себе Азам и поцеловал. Так сладко, словно и правда недавно объелся конфет.

— Ты куда-то шла? — спросил меня он, наконец-то оторвавшись от моих пылающих губ.

— В купальни, очень надеюсь, что сегодня приправить ядом воду не успели, — съязвила я. Настроение было слегка покапризничать и немного побаловаться. — Составишь мне компанию?

— И даже больше, — хитро прищурился Тан.

— Что ты имеешь в виду?

— Я первым опробую воду, моя Áнима, — улыбнулся Азам и подхватив меня на руки, решительным шагом направился в банный комплекс. Я обняла его за шею, и прикусила мочку уха, проведя острым язычком по глубоким линиям ушной раковины. Азам так вздрогнул от неожиданности, что чуть не уронил меня, а оторвав от себя не удержался и приник к моим губам.

Естественно, что дорогу к купальне я не запомнила, ну то есть я помню, что мы шли, помню, как вошли и помню, как пришли. Вот, пожалуй, и все, что я помню.

Поцелуи становились жарче и откровеннее, розовая патока тумана в голове сменилась ослепляющими вспышками наслаждения, грудь болезненно ныла, требуя ласки, чувствительные вершинки царапало нежным шёлком сорочки, а мои от чего-то несмелые пальцы скребли по темным одеждам Азама, в происках лазейки. Прикоснуться к его коже мне хотелось больше, чем почувствовать его в себе.

Я вскрикнула от удовольствия, когда деликатные, но настойчивые пальцы любимого дотронулись до саднящей нетерпением и сочащейся влагой плоти, сквозь тонкое кружево белья. И зачем мне дополнительная преграда, мелькнуло на краю сознания, отныне буду ходить без трусиков…

— Аааах, — выдохнула я, когда палец отодвинул узкую полосу ткани и проник меж складок, скользя туда-сюда аккуратными движениями, настойчиво продвигаясь к заветному входу. — Дааааааххх.

Я была не особо красноречива, когда всего в одно мгновение Азам резко опустил меня на теплый гранит массажного стола, вышибая дыхание, разорвал одной рукой тонкое плетенье кружев, поддерживая другой голову и, терзая губы, вошёл. Сильно. Глубоко. Стремительно. А затем замер, давая мне прочувствовать этот момент, сделав первые мгновения соития медленными, томительными, невыносимо-долгими.

И я не выдержала. И качнулась вперед, приветствуя его вторжение.

Он поймал мой замутненный страстью взгляд, плавающий и расфокусированный, прикусил покрытую мурашками кожу груди, а затем провел языком по ключице, мучая, требуя признать его власть надо мной. Он поглаживал одно из полушарий, лаская вызывающе торчащий пик, перекатывая меж большим и указательным пальцами сморщенную ягодку соска, поглаживая, сжимая. Я выгибалась на встречу, требуя важных движений, но сильная ладонь, фиксирующая меня поперек живота, не давала шевелиться, а вместе с ощущениями внизу, пульсацией и волнующими откатами, удовольствие от ласк груди грозили свести меня с ума невозможностью разрядки.

— Хочу тебя, — всхлипнула я, когда бьющаяся меж бедер пульсация подступающего экстаза выстрелила в сосок, и шею, что сейчас терзал мучитель.

Он качнулся вперед, не сдержав стон и убрал руку, позволяя мне двигаться.

Я обняла его ногами, скрещивая их на талии и ощутимо стукнула пятками по шикарной заднице негодяя, провоцируя его и вдвигая в себя еще глубже. Он засмеялся и наконец-то начал ритмичные движения. Снова.

И снова.

И снова.

Я теряла разум от неторопливых движений, от ослепляющего удовольствия, зажигающегося глубоко внутри разбуженной чувственным удовольствием плоти.

От сносящего все на своем пути удовольствия картинка потеряла четкость, перед глазами все плыло, стены и пол слились в одно размытое пятно, но глаза, глаза темно-лиловые, сосредоточенные на мне и моей реакции на движение, не давали мне потеряться в буре впечатлений, словно якорь, возвращая меня в реальность бытия. Я ощущала как внутри, где-то очень глубоко, поднимается волна удовольствия, грозящая снести всё на своем пути.

— Держи меня, — хрипло прошептала я на выдохе, поддаваясь разрушающей мощи и закричала, капитулируя и теряясь в волнах стремительно накрывающего меня цунами оргазма.

— Всегда, — ответил он и догоняя меня в несколько движений, излился, прижимая моё бьющееся в экстазе, тело.