Лунатики

С Преосвященным Беллармино (…) я долго разговаривал о тех вещах, о которых Вы мне написали. (…) Что касается Коперника, его Преосвященство прибавил, что не считает, будто бы готовится запрет провозглашения его взглядов. По мнению кардинала, самое худшее, что с ним может случиться, это то, что возникла бы потребность ввода в его труды неких комментариев, цель которых заключалась бы в том, чтобы обратить внимание на то, что целью его доктрины было спасение явлений, точно так же, как математики вводят эпициклы, хотя не верят в них ни в малейшей степени. Самостоятельно предпринимая такого рода средства осторожности, Вы в любых обстоятельствах можете говорить об этих вещах. Все, сказал он, которые до сих пор представляли строение мира, обращение приписывали Солнцу. Если же примется коперниканская система, сказал он, то в настоящее время не похоже, чтобы Библия представляла этому большую помеху, чем фрагмент: "Солнце веселится будто великан, что перебегает дорогу" и так далее, так как этот фрагмент все эгзегеты до сих пор понимали как то, что Солнцу было предписано движение. И когда я ответил, что ведь и это можно выяснить как уступку в пользу действующих форм выражения мысли, мне был дан ответ, что не следует слишком спешить с тем, какую сторону занять. (…) Так что Вы можете себе лишь поаплодировать.

В тот же самый день – 7 марта – Галилею написал и князь Чези, председательствующий в Академии Рысьеглазых. Его письмо содержало сенсационную новость о том, что кармелит из Неаполя, Паоло Антонио Фоскарини, провинциал ордена, опубликовал книгу, в которой защищает Галилея и Коперника[315]. Фоскарини в настоящее время проповедовал в Риме и предложил провести публичный диспут со всеми желающими. Один экземпляр своей книги он отослал Беллармино.

21 марта Чиамполи передал последующие заверения со стороны кардиналов Беллармино и дель Монте, что Галилею нечего опасаться, но при условии, что он не будет выходить за пределы физики и математики, ни в коем случае не занимаясь интерпретациями Священного Писания. Он прибавил, существует опасность того, что книга Фоскарини будет запрещена, но только лишь по причине содержащихся в ней интерпретаций. Еще Чиамполини сообщили, будто бы несколько иезуитских астрономов признают учение Коперника, но пока что открыто в этом не признаются, а самым главным является то, чтобы продолжать исследования, пока ситуация не успокоится, главное, не давать противнику возможности начать скандал.

Дини повторно передал Галилею выдержанное в том же тоне предостережение: "Писать можно свободно, лишь бы только со всем этим держаться подальше от ризницы".

На эти поучения Галилей ответил в письме к Дини, датированном 23 марта. В нем он отказался от каких-либо компромиссов в отношении коперниканской системы. Коперник не хотел, чтобы его систему понимали только лишь как гипотезу. Она должна была быть либо полностью принятой, либо полностью отброшенной. Галилей соглашался с тем, что интерпретации Святого Письма в свете коперниканской концепции следует оставить теологам, но поскольку были использованы теологические аргументы, то есть, Беллармино в письме к Дини процитировал Псалом 19, тот фрагмент о Солнце, которое "веселится будто великан, который перебегает дорогу", Галилей, "со всем почтением и смирением" взялся за труд ниспровержения интерпретации Баллармино. Слова "перебегает дорогу" относятся не к самому Солнцу, но к солнечному свету и теплу, и так далее. Предположительно, Дини хватило ума, чтобы не показывать этих слов величайшему из живущих богословов.