Лунатики

Он откинул плед, встал, взял Кэролин за руку и сказал:

– Пойдем.

– Ты не хочешь сначала поесть? – спросила Кэролин. – Осталось несколько хот-догов и картофельный салат.

– Пойдем, – повторил он.

Кэролин пожелала всем спокойной ночи, они с Арти вышли и по крытому переходу пробрались в восточное крыло. Спальня была холодной, но там обнаружилось много покрывал, а на двуспальной кровати лежало толстое стеганое одеяло. В комнате пахло можжевельником и пылью, а в умывальнике из крана тонкой струйкой текла коричневатая вода. Хэлли говорила, что получила этот дом в наследство три года назад и пользовалась им раз в месяц, а то и реже. Арти в этом не сомневался.

По очереди умывшись, они с Кэролин быстро разделись и натянули хлопковые рубашки и штаны. Потом легли и укрылись одеялами.

Через минуту Кэролин развязала тесемку на штанах Арти и сунула руку внутрь.

– Можно? – спросила она. Таким голосом, который он любил, голосом, который можно было услышать от нее лишь в постели. Этот голос говорил, что она сейчас хочет одного – трогать все его тело и чтобы он делал с ней то же самое.

– Как всегда, – сказал Арти, и затем несколько минут никто из них не говорил.

Потом Арти отодвинулся. Он думал. Может, ему следует рассказать Кэролин о том, что он видел Джека голым рядом с женщиной, которая называла себя Лили? Но если он об этом скажет, стоит ли говорить о крыльях?

– Что такое? – заволновалась Кэролин. – Что случилось?

Арти знал, почему она волнуется. Когда они с Кэролин занимались любовью, они не останавливались. Раньше он никогда не отвлекался.

Так что теперь нужно что-то сказать. Она этого ждала. Арти подумал было без всяких объяснений снова заняться любовью, но знал, что Кэролин ему не позволит.

– Я просто думал, – сказал он, – почему ты все время на меня злишься?

Он сам себе поразился. Самый идиотский вопрос из всех возможных. Как только он пришел в голову?

– Я не злюсь на тебя все время, – сказала Кэролин.

Рука Арти затекла, поэтому он приподнялся на локте.

– Да нет, злишься, – сказал он. – Когда мы не трахаемся, ты злишься на меня почти каждую минуту.

Он опять поразился сам себе. Ему хотелось снять свои носки и засунуть в рот. Что заставило его сказать все это? Может, он и дурак, но не до такой же степени.

Кэролин довольно долго молчала, и Арти чувствовал, что лучше бы ему умереть. Но тут она положила руку ему на грудь и медленно начертила круг.

– На самом деле я никогда на тебя не злюсь, – прошептала она. – Обычно я злюсь на себя.

Такое объяснение никогда не приходило Арти в голову. Этого он был не в состоянии понять. Как такая умная, сильная женщина с такими длинными ногами, упругими бедрами и синими глазами может быть недовольна собой?

– Почему? – спросил он.

Кэролин положила ему на грудь другую руку.

– Я не хочу об этом говорить, – сказала она. Судорожно вздохнула. – Боже, ты великолепен.

Арти снова лег и провел рукой по ее груди, трогая ее так же, как она трогала его.

– Как и ты, детка, – сказал он. – Так чего же на себя злиться?

Кэролин тихонько рассмеялась. Ему показалось – грустно.

– Арти, заткнись нафиг, – сказала она, накрыв его рот своим.

Ну ладно, подумал Арти. На это я способен.

Позже, когда Кэролин уснула, он услышал, как что-то шелестит в кустах за окном. Он с головой залез под одеяла, чтобы не дать себе подглядывать и увидеть, что же это такое. Он ничего не хотел знать.

Часть IV Розовая луна Вторник, 6 апреля 1993 года

Глава 8 Копченая колбаса успокаивала

Копченая колбаса успокаивала Стивена. Тем летом, когда ему исполнилось восемь, его отец все дни проводил на работе, а у матери была слишком сильная депрессия, чтобы готовить обед. Стивен нашел выход: копченая колбаса с белым хлебом и майонезом. Он всегда делал два сэндвича, один для себя, другой для своей дворняжки Чемпа. Они с Чемпом ели их в тени вязов, росших перед окнами родительской спальни, и смотрели, как по шоссе проносятся огромные дизельные грузовики. Стивен обнаружил, что если резко поднять и опустить кулак, как будто что-то дергаешь, водители грузовиков засигналят в ответ. Сначала Стивен делал это для смеха и чтобы проверить, подействуют ли гудки на мать. Порой действовали. Много лет спустя, когда мать Стивена уже переехала в дом престарелых, она жаловалась, как ужасно шумят водители грузовиков. Она так и не узнала, что виноват был сын. После ее смерти Стивен переживал, что не рассказал ей правды. Но потом съедал сэндвич с копченой колбасой, и настроение у него улучшалось.

Он вспомнил все это, когда развернул один из сэндвичей, купленных Джеком, и увидел, что в свертке копченая колбаса на белом хлебе с майонезом. Он обрадовался хотя бы такому удовольствию. Джек вез его на своем допотопном авто, древнем почтовом джипе, по петляющей дороге к дому Хэлли. Джек на любой машине лихачил и нервировал Стивена, но в джипе с рулем не на той стороне, где положено, Стивен от страха чуть не наделал в штаны. Он обеими руками сжал сэндвич и откусил огромный кусок.