Лунная афера

  Обстановка была напряженной – в последние дни Центр управления полетами походил на растревоженный муравейник. Руководители Роскосмоса, Главного оперативного управления и собственно ЦУПа метались от одного стола к другому, советовались со специалистами, кому-то названивали по местным или прямым линиям, беспрестанно совещались в отдельных закрытых помещениях. Связисты копались в своем оборудовании и пытались докричаться до экипажа на резервных частотах. Офицеры и гражданские служащие практически не отходили от рабочих мест, лишь изредка передавая дела сменщикам, чтобы перекусить или пару часов прикорнуть в комнате отдыха.

По мере того, как корабль приближался к Земле, ситуация не становилась спокойней. Скорее наоборот – люди нервничали и переживали, не зная главного: живы космонавты или нет. Все было крайне запутано. С одной стороны, по данным российских локационных станций, следящих за ближним космосом, «Мир-экспресс» никуда не пропадал и после некоторой задержки на лунной орбите возвращался к родной планете в полном соответствии с утвержденной программой. С другой стороны связь с экипажем была безнадежно потеряна. Космонавты не отвечали на запросы ни по одному из установленных каналов.

Слабая надежда решить проблему забрезжила, когда ветеран Роскосмоса – технический директор Сергей Ильич Филин – напомнил Воронцову о суперсовременном цифровом приемо-передатчике, в последний момент переданный экипажу Велесовым. Игорь Александрович тут же приказал Образцову связаться с миллиардером и позаимствовать у того аппарат. Передатчик доставили, подключили к мощнейшему усилителю сигнала и параболической антенне, но… голосов «Кречетов» так и не услышали.

«Мир-экспресс» молчал, вследствие чего никто из находящихся на Земле специалистов не знал, что происходит на его борту. А там определенно происходило что-то странное.

Трижды по непонятным причинам кто-то включал маршевый двигатель, из-за чего наземная аппаратура контроля фиксировала разгон скорости. В первый раз двигатель успел проработать целых пятнадцать минут. Во второй раз – около семи. Третье включение было кратковременным – всего на несколько секунд, тем не менее у руководства Роскосмоса и специалистов Центра управления появилось беспокойство по поводу оставшегося на борту запаса топлива.

Почти постоянно находясь в ЦУПе, Игорь Александрович Воронцов внешне оставался невозмутимым. Зачем демонстрировать подчиненным ту крайнюю степень обеспокоенности, что сжигала его изнутри с момента потери связи? В прошлом он и сам дважды летал в космос – ему ли было не знать, что означала надежная связь с Центром управления. Это и помощь в трудную минуту, и моральная поддержка, и единственная связующая нить с Землей, дающая надежду выжить в экстренной ситуации. Да, помимо радиосвязи есть телеметрия и несколько закодированных каналов управления автоматикой. Но для рискующих жизнью людей очень важно именно речевое общение.

Жизнь в этом огромном и ответственном месте не останавливалась никогда. С верой в положительный исход полета трудились все – каждый специалист, будь он представителем разработчиков или поисково-спасательного комплекса, инженером связи или командно-измерительной группы, сотрудником Главной оперативной группы управления или простым уборщиком. На лице каждого читалось напряжение, усталость и… надежда.

Надеялся на успешное возвращение экипажа Басаргина и сам Воронцов. Правда ему эта надежда давалась куда тяжелее, так как знал он о полете несколько больше, чем любой другой сотрудник.

Часов двенадцать назад его будто невзначай навестил начальник службы безопасности корпорации Егор Донсков – невзрачный мужчина среднего роста и с такой же «усредненной» внешностью. Ранее он работал в ФСБ, отличался прозорливостью, педантичностью и умением организовать работу в своем подразделении. После подрыва автомобиля и гибели двух человек – водителя и Антона Захарова, служба безопасности вела собственное расследование.

– Игорь Александрович, у меня есть для вас пара интересных фактов, – сказал Донсков.

Занимаясь вопросами восстановления связи с космическим кораблем, Воробьев был на взводе, но безопаснику время уделил. Донсков был не тем человеком, который отвлекал по пустякам.

– Слушаю тебя, Егор, – кивнул он, когда они остались наедине.

– Мои друзья из ЦСН ФСБ сообщили, что подрыв автомобиля на Калужском шоссе был тщательно спланирован. Заранее заложенное взрывное устройство в районе ремонтных автодорожных работ кто-то активировал дистанционно. Целью атаки скорее всего стал пассажир нашего автомобиля – Захаров.

Воробьев мрачно проговорил:

– Я примерно так и думал. Заказчик, конечно же, не установлен?

– Мои люди работают в этом направлении.

– А что по Антону Захарову?

– Копаем. Из того, что удалось узнать к данному моменту, ясно одно: человеком он был сугубо положительным; бывший штурман военной авиации, заслуженный офицер, хороший семьянин. Ни с каким криминалом ранее не соприкасался.

– Вероятно, он обладал каким-то компроматом?

– Я того же мнения. Остается выяснить, каким именно и на кого.