Лунная девушка

Нах-и-лах сообщила мне, что секретный вход в Лейси лежит рядом с жерлом одного из кратеров. Она предполагала, что тот кратер находится впереди. Для меня весь этот путь казался бессмысленным. Насколько хватало глаз, везде высились жуткие и казавшиеся непреодолимыми вершины ощетинившихся пиков, мрачные ущелья и бездонные кратеры. Но каким-то образом девушке удавалось находить путь — инстинктивно она отыскивала тропки и путь там, где не было тропок, и где даже серна с трудом нашла бы, куда поставить ногу.

На этих высотах мы обнаружили растительность, принципиально отличающуюся от растущей внизу. Съедобные фрукты и ягоды встречались здесь в изобилии и обеспечивали нас отменной пищей. Почувствовав усталость, мы обычно находили пещеру, в которой удавалось отдохнуть в относительной безопасности, и, когда это было возможно, Нах-и-лах всегда настаивала на том, чтобы мы забаррикадировали вход камнями, потому что, по ее словам, существовала опасность, что нас может атаковать тор-хо. Эти кровожадные бестии встречались редко и их можно было почти не опасаться. Хотя они и не были прожорливыми хищниками, однако атаковали почти все, что видят; даже малейшая рана от их зубов и когтей могла привести к смерти, так как в их рацион входило ядовитое мясо римпов и летающих жаб. Я попытался убедить Нах-и-лах описать мне это существо, но так как здесь не было животных, с которыми мы оба были знакомы, и с которыми она могла бы сравнить их, то я выяснил немного, за исключением того, что тор-хо достигает в высоту двух футов, имеет длинные острые клыки, четыре ноги и лишен всякой шерсти.

Во время подъема мне удалось отыскть некоторое подобие оружия. Я выломал крепкую и тяжелую ветвь одного из деревьев. В горах деревья были тверже тех, что я встречал в низине. Продвигаться по странному и дикому миру, воооруженным лишь деревянной палкой, казалось мне вершиной безумия, но ничего другого нам не оставалось, пока я не найду материал, из которого можно изгтовить более совершенное оружие, — я имею в виду лук и стрелы. Я постоянно искал дерево, из которого можно было бы изготовить их; кроме того, я решил изготовить для моей палки наконечник типа копейного, как только попадется под руку подходящитй материал. Но для этого у меня оставалось немного времени: когда мы не спали, то постоянно находились в движении. Нах-и-лах все более и более не терпелось найти свой родной город, — по мере того, как наши шансы действительно отыскать его уменьшались. Мне казалось, что они стремительно уменьшаются. Пока я был твердо уверен, что девушка не имеет представления, где лежит Лейси, но, по мере того, как мы забирались все дальше и дальше, преодолевая самые невероятные горные кряжи, которые только способно представить воображение, Нах-и-лах начала обнаруживать знакомые места, и надежда, что мы наконец достигнем Лейси, начала оживать.

Я еще никогда не встречал такого жизнерадостного и верящего в собственные смилы существа, как Нах-и-лах. Она была постоянно уверена, что Лейси лежит за следующей горой. Излишне говорить, что она все время ошибалась. Это, казалось, ничуть не уменьшало ее энтузиазм до следующего раза, который — и я видел это заранее — будет снова обречен на провал.

Однажды мы вышли на небольшое плоскогорье, наклоненное к высящемуся вертикально горному массиву. Я остановился, раздумывая и сжимая свою палицу обеими руками. Что я собирался сделать с могучим пиком этой палкой — я не представлял. Я был впереди, — позиция, которой я всегда придерживался, за исключением тех случаев, когда приходилось пропускать вперед Лах-и-нах, чтобы та нашла новую дорогу. Когда мы обогнули гору, и перед нашим взором предстала вся площадка, я заметил какое-то движение справа, среди кустов, находившихся приблизительно на середине плоскогорья.

Мы начали приближаться к месту, которое я держал под пристальным наблюдением, и тут в мои уши ворвался самый ужасный рык, какой я когда-либо слышал, и внезапно из гущи кустов выскочило существо размерами приблизительно с северо-американского горного льва, вне всяких сомнений, рептилия. Вероятнее всего, это был тор-хо. В его голове было нечто такое, что заствляло вспомнить о семействе кошачьих, хотя прямого аналога между ним и любой из земных кошек не было. Существо кинулось на меня со своими ужасными изогнутыми клыками, рыча и издавая ужасные звуки — я бы назвал их воплями, потому что это слово лучше всего подходит для них, это была комбинация рева и стонов, — повторяю: самые замораживающие кровь в жилах вопли из тех, что мне когда-либо приходилось слышать.

Нах-и-лах схватила меня за руку.

— Беги! — закричала она. — Беги! — Но я оттолкнул ее руку и застыл в неподвижности.