Лунная дорога. Часть 1

Ворча о черной неблагодарности, я залетела в подъезд – сырой холодный ветер вился по ногам и выше, заставив забыть о необходимости как следует обидеться.

А обижаться следовало – с проштрафившегося братца можно было стребовать массу полезных вещей, ведь правду говорят, что в домашнем хозяйстве нет предмета полезнее, чем виноватый мужчина. И я даже могла его заставить ходить со мной по так нелюбимым им музеям!

Но все это пришлось отложить. Я здорово продрогла и первым делом приняла горячий душ. Но когда распаренная, похожая на вареного рака вылезла из ванной, Макс уже спал в большой комнате на диване, раздевшись до трусов и даже душ не приняв.

Но последнее-то было понятно – я заняла ванную на добрые полчаса. Никакой парень, да еще будучи подшофе, подобной узурпации бы не вынес. Недаром во времена моих прежних к нему визитов Макс всегда занимал ванную первым, игнорируя мои протесты и требования типа «дамы вперед». На это он мне отвечал, что «до дамы мне как от Москвы до Амстердама». Ну и ладно, мне к этому было не привыкать. Все-таки мы столько лет прожили бок о бок на одной жилплощади, постоянно за что-нибудь воюя.

Мне тоже жутко хотелось спать. Это в Москве всего час ночи, а у нас-то уже середина. Поэтому я быстренько нырнула в теплую постельку, блаженно вытянулась и закрыла глаза.

Проснулась от запаха крепкого кофе. Спросонья не сразу поняла, где я. А поняв, быстренько накинула халат и рванула на кухню. Потому что у Макса такой обычай: кто не успел, тот опоздал. В смысле варит он кофе в турке строго на двоих. И если ты у него вторую порцию вовремя урвать не успел, то он преспокойно выпьет ее сам, а на мои укоры ответит, что руки – ноги у меня на месте, следовательно, сварить порцию для себя, любимой, вполне смогу.

Не знаю, при чем тут ноги, но варить кофе для себя мне приходилось частенько. А если учесть, что перед этим кофе еще и помолоть требовалось, поскольку растворимый и молотый Макс не признает, то кофепитие превращалось в целый церемониал, на который мне времени тратить не хотелось.

На этот раз я успела. С каменным выражением лица под негодующие гримасы «заботливого» братца вылила себе остатки кофе из турки, сунула в тостер пару ломтиков хлеба и принялась завтракать.

– И тебе не стыдно грабить родного брата? – проскрежетал крайне недовольный моим наглым поведением Макс.

– Нет! – сердито отрезала я, с воодушевлением отпивая глоточек бодрящего напитка. – Это тебе должно быть стыдно забывать родную сестру в такси! Особенно после того, как она спасла тебя от насильной женитьбы! Вот что бы было, если б я не успела вовремя выскочить и меня увезли бы черт-те куда?

Недоумение на физиономии Макса сменилось осознанием. Он с раскаянием промычал:

– Вот блин! Я вовсе об этом забыл! Ладно, я искуплю свою вину. Проси, что хочешь.

Ага, я же говорила, что виноватый мужчина – это весьма и весьма ценный в хозяйстве предмет!

– Конечно, искупишь, – любезно согласилась я с ним. – И для начала ты сегодня пойдешь со мной в Третьяковку! Там новая выставка, хочу посмотреть.

– Это издевательство! – Макс обхватил свою бедовую голову и застонал. – Это минимум три часа шатания по галерее! А потом мне придется без ног весь вечер лежать на диване!

Я его снисходительно утешила:

– А потом ты будешь весь вечер без ног сидеть в театре. Правда, в каком, еще не знаю. Но сейчас узнаю. И билеты закажу.

– Смилуйся, государыня золотая рыбка! – раздался вопль измученной души. – Не то останешься у разбитого корыта!

Но вот угрозы я терпеть не собиралась.

– Мне что, маме рассказать про наши с тобой вчерашние похождения? – с ленивым коварством поинтересовалась у него, откусывая тост.

– Шантаж! – простонал он. – Настоящий бессовестный шантаж! До чего я дожил! – и молитвенно протянул руки к небу. – И это называется родная сестра! Единственная!

– Несомненно, шантаж, – учтиво согласилась я. – Но тебе он пойдет на пользу. Представляешь, приходишь ты на работу и говоришь: я был там-то, там-то и там-то. И все тебя начинают жутко уважать.

– И все меня начинают жутко опасаться, как преждевременно сбрендившего, – сердито поправил он меня. – Потому что нормальные люди там-то, там-то и там-то просто не бывают.

– Что москвичи нигде не бывают, я знаю, – согласилась я с его выводами. – За мои предыдущие посещения московских театров и особенно музеев я ни одного москвича не встречала. Там лишь иностранцы и провинциалы вроде меня. Москвичам некогда.

Брат, как истый москвич, тут же встал грудью на защиту местного образа жизни:

– А это особенность всех музейных городов. Жители работают, им не до прогулок по музеям, а приезжим делать нечего, вот они и отрываются по полной.

Надо же, в Москве живет всего ничего, каких-то три года, а уже такое снобистское отношение к приезжим! Город этот на них так действует, что ли? Недаром экстрасенсы его опасным называют. Это я по ТНТ какую-то передачу про Москву смотрела. Столько страстей узнала! Хотя и о моем родном городе не меньше страшилок рассказывают. Одна наша речка под говорящим названием Стикс чего стоит.