Лунная дорога в никуда

Они быстро дошли до сарая, запертого на большой амбарный замок. Правда, в свете фонаря было видно, что дужка замка не защелкнута, а просто вставлена в одну из крепких навесных петель. Сарай был открыт.

– Игорь, оставайся снаружи с дамами. Ты за них головой отвечаешь, – скомандовал Женя и дернул на себя дверь, отворившуюся с громким противным скрипом.

Даша зажмурилась, словно из сарая могли выскочить чудовища и напасть на Женю. Ей казалось, что с закрытыми глазами она простояла вечность, хотя на самом деле прошло минуты две, не больше. Послышался шорох. Она распахнула глаза и увидела, что ее мужчина появился на пороге. Лицо у него было мрачное.

– Так, Татьяна, вам сюда лучше не заходить, – глухо сказал Макаров. – Даша, побудь с ней. Игорь, пойдем, подсобишь.

– Что? – выкрикнула Татьяна. Ее крик, жалкий, отчаянный, словно завис в воздухе, а потом полетел над озером, повторяясь гулким эхом. – Что там?

Даша взметнулась и повисла у нее на руке, не давая сделать ни шагу, обняла, прижала к себе, баюкая, словно ребенка. Не зная деталей, она была уверена – произошло что-то непоправимое.

Снова исчез в сарае Женя, за ним скрылся Игорь Арнольдович и сдавленно вскрикнул внутри, бормоча проклятия и ругательства. Женщины ждали, оставшись вдвоем, минуту, вторую, третью. Время тянулось невыносимо медленно, и Даша все баюкала и баюкала Татьяну, которая поскуливала у нее на груди, как щенок, потерявший хозяина.

Подошел Игорь Арнольдович, присел перед ними на корточки, взял в свои ладони холодные Татьянины руки.

– Танюша. – Он откашлялся, словно слова застревали у него в горле, обдирая его до крови. – Танечка. Нет больше Миши. Мы его из петли вынули, но сделать уже ничего нельзя. Таня, он умер.

– Не-е-е-ет! – не закричала, а скорее завыла Татьяна, и этот страшный крик понесся над ночным озером, которое теперь казалось Даше равнодушным и оттого злым. – Нет, этого не может быть! Он не мог оставить меня одну-у-у-у!

Она вырвалась из рук Даши, оттолкнула Игоря Арнольдовича и побежала к сараю, поскальзываясь на мокром песке. Появившийся на пороге Женя молча посторонился, словно признавая право Татьяны увидеть тело мужа, кивнул Игорю, чтобы тот не оставлял женщину одну, а сам подошел к застывшей соляным столбом Даше и крепко ее обнял, защищая от всех житейских невзгод.

– Все плохо, да? – тихо спросила она.

– Хуже не придумаешь. Теперь у нас два трупа, что доказывает мою полную профнепригодность.

– Ничего это не доказывает, – горячо сказала Даша. – Ты же не нанимался сюда в охранники. Скажи, Михаил Евгеньевич повесился? Не вынес чувства вины из-за убийства Сэма или испугался, что ты вот-вот его вычислишь?

– Я бы тоже так подумал, – медленно сказал Женя, – если бы не эти следы на песке. Завтра утром их уже не будет, все смоет дождь. Нам просто повезло, что мы пришли на пляж сегодня, а не несколько часов спустя. Если бы мы нашли тело утром, я бы первый сказал, что убийца Голдберга наложил на себя руки, дело закрыто. Но мы пришли сейчас, поэтому я со всей ответственностью заявляю, что Михаила убили. А это значит, убийца Сэма по-прежнему на свободе.

– Женя, я боюсь, – сказала Даша и заплакала. – Если это не Михаил Евгеньевич, то кто? У него был мотив: Сэм – его отец. У других такого мотива нет. Да и зачем тогда убивать самого Михаила – замести следы, как ты только что сказал? Утром его нашли бы повесившимся и решили, что он не вынес угрызений совести?

– Или поэтому, или он догадался, кто убийца. Не забывай, что он с кем-то разговаривал на пляже перед смертью. Он встретился с убийцей и что-то ему сказал, видимо, очень опасное.

– Но что именно? – Даша и сама чувствовала, как жалобно, почти жалко звучит ее голос.

Обнимавший ее мужчина поднял голову и задумчиво посмотрел на выходящего из сарая Игоря Арнольдовича, поддерживавшего шатающуюся Татьяну.

– Знаешь, что интересно, – сказал он еле слышно, – Голдберг в разговоре с тобой уверял, что ответил на просьбу своего внебрачного сына и перевел значительную сумму на лечение Жаворонка. А Игорь рассказал нам, что Михаил этих денег не получал, отец отказал в его просьбе, и Лариса Евгеньевна умерла, не получив нужного лечения. Понимаешь, что это значит?

– Нет, – честно призналась Даша.

– Это значит, что деньги Голдберга получил кто-то другой. И тот самый дорогостоящий подарок, который прошлой ночью твой американец увидел на ком-то из присутствующих.

– Да, ты из-за этого сделал стойку на кольцо Маргариты и серьги Кати, но они оказались ни при чем.

– Ага, только кроме кольца и серег в первый вечер на одном из гостей была еще одна очень дорогая вещь.

– И что же это?

– Запонки, – выдохнул Женя прямо ей в ухо и устремил острый, практически орлиный взгляд на подошедшего к ним Игоря Арнольдовича.

Тот был бледен, зубы стиснуты, на щеках перекатывались желваки.

– Что ж теперь делать? – спросил он.