Лунная миля

— Мне была неприятна мысль о том, что у него, живого или мертвого, будет фотография моей дочери. — Она пожала плечами. — Ну ой.

— Я уверен, что ты знала расписание «Аселы». И поэтому швырнула крест через железнодорожное полотно.

Она рассмеялась:

— Ты это серьезно? Неужели ты думаешь, что люди рассчитывают каждый свой шаг? В жизни редко что случается по плану. Все произошло спонтанно. Я бросила крест. Этот идиот за ним побежал. И попал под поезд.

— А зачем ты швырнула крест?

— Он говорил, что бросит пить. Что станет тем мужчиной, в котором я нуждаюсь. Довольно жалкое зрелище. Мне не хватило духу сказать ему, что никакой мужчина мне не нужен. Поэтому я просто выкинула этот чертов крест.

— Неплохая история, — сказал я. — Но она не отвечает на главный вопрос. Почему вообще мы там оказались? Мы не собирались обменивать крест на Софи. Софи вообще не было в этом лесу.

Она сидела неподвижно, как изваяние.

— Дре был мне больше не нужен. Если бы он согласился просто уйти, остался бы жив.

— То есть если бы он ушел в любом другом направлении, кроме железной дороги, по которой несся скоростной поезд?

— Типа того.

— А что, если бы мы с Дре пришли вдвоем?

— Но ведь не пришли же. И не случайно. После смерти Тимура и Зиппо, когда у меня на руках оказались Клер и крест, ничто не происходило случайно. — Она медленно покачала головой. — Никаких случайностей.

— А если бы что-то пошло не по плану?

Она раскрыла ладони.

— Все прошло как надо. Это был единственный способ заманить Кирилла в подходящее место. Так, чтобы ничего не заподозрил. Каждый играл свою роль в соответствии со сценарием. Но никто не сыграл бы ее убедительно, если бы заранее знал, что играет.

— Включая меня.

— Да ладно тебе. — Она усмехнулась. — Ты подозревал, что что-то не так. Сколько раз ты спрашивал себя, почему я почти не прячусь. Нам нужно было, чтобы Кенни, Хелен и Тадео нашли меня. А их совместного интеллекта не хватило бы, чтобы разгадать кроссворд в детском журнале. Так что я оставила след не из хлебных крошек, а из целых батонов.

— И сколько Ефиму понадобилось времени после смерти Тимура, чтобы тебя найти?

— Часов шесть.

— И?

— Я спросила его, что он думает о своем боссе, который послал идиота вроде Тимура за такой ценной вещью, как Белорусский крест. Вот с этого все и началось.

— Значит, исходный план заключался в том, чтобы подставить Кирилла. Показать, что он пропил мозги и утратил хватку. Тогда дворцовый переворот будет выглядеть логичным и неизбежным.

— По ходу дела его пришлось немножко видоизменить, но в принципе цель была именно такая. Я получаю младенца и Софи, а Ефим — все остальное.

— А что теперь будет с Софи?

— Для начала отправлю ее в нарколечебницу. Потом съездим навестить ее мать.

— Имеешь в виду Элейн?

Она кивнула.

— Я имею в виду ее мать. Патрик, не та мать, которая родила.

— А что насчет твоей тетки?

— Беатрис? — Она улыбнулась. — Разумеется, я ее навещу. Может, не завтра, но скоро. Ей надо познакомиться со своей внучатой племянницей. Ты за Беатрис не беспокойся. Ей больше ни о чем в жизни тревожиться не придется. Я уже наняла адвоката. Он добьется досрочного освобождения дяди Лайонела. — Она откинулась на спинку скамьи. — У них все будет хорошо.

Я посмотрел на нее. Впервые в жизни я видел семнадцатилетнюю девчонку, наделенную мудростью восьмидесятилетней старухи.

— И никаких угрызений совести?

— А что, ты будешь лучше спать по ночам, если я скажу, что меня мучит совесть? — Аманда подтянула ноги, положила подбородок на колени и уставилась в пространство. — Пойми, пожалуйста. Я не бессердечная. Но я не испытываю никакой жалости к говнюкам. Крокодиловых слез лить не буду. По ком мне плакать? По Кенни, которого судили за изнасилование? Или по Дре, который младенцами торговал? Или по Кириллу с его отмороженной женой? Или по Тимуру с его…

— А себя?

— Что?

— Себя тебе не жалко?

Она молча смотрела на меня, сжав челюсти. Через некоторое время ее лицо расслабилось.

— А ты знаешь, какая мать была у Хелен?

Я покачал головой.