Лунная охотница и Проклятый принц (СИ)

Старые каменные стены с осыпавшейся мозаикой окружили со всех сторон. Я удивлённо оглядывалась, смотря на потухшие камешки, складывающиеся в необыкновенные картины. Жизнь и время застыли здесь, не решаясь идти дальше.

Темнейший бесшумно подошёл к арке в другой зал, и помедлив, я поспешила следом.

— Раньше это место было более оживлённым, — с тихим вздохом произнёс он, подняв голову и осмотрев покрытый фреской потолок. Присмотревшись, я заметила на ней две стороны — дневную, с разросшимися цветами и существами в пёстрых одеяниях, и тёмную, с чёрными деревьями, покрытыми снегом, и искрами звёзд. — Болезнь скоро отрежет сюда путь.

Я молчала, боясь прервать охватившую это место тишину. Слишком священна и неприступна она была, что бы какая — то полукровка смела прервать её.

Мы шли через заброшенные залы, половина из которых была укутана лёгким снежком. Приятный холод омывал лицо, заставляя щуриться от наслаждения. Слишком спокойно тут было, и оттого хорошо.

Миновав несколько залов, мы замерли на небольшом балконе со снегом на потрескавшихся перилах. Отсюда были видны горы с серыми хребтами и рыжими искрами от заходящего солнца. А ещё часть скрывшегося от чужих глаз мира.

— Там…

— Да. Всё, что до берега — мои территории, — негромко произнёс Темнейший, сощурив глаза и смотря на далёкий океан с опускающимся солнцем. И будь сейчас ночь, я бы поразилась красотой той земли, отрезанной горами. Но угасающие лучи солнца падали на землю, деревья, диковинные постройки — и всё вспыхивало стеклом. — И все они охвачены болезнью.

Не веря собственным глазам, я вгляделась в хрустальный мир за горами, поражаясь его красоте и жестокости. Я могла поклясться, что разглядела застывших на земле животных, диковинных существ и многочисленных насекомых. Но жизнь в их телах больше не билась. Они были статуями, и больше никем.

Сердце в груди сжалось от ужаса, и мне вмиг представились замершие в стекле Сивер с Хормом, охваченный хрусталём дворец, застывшие древа Жизни. Всё это так ясно предстало перед взглядом, что тревога охватила душу. Как же я не хотела всё это видеть.

— Таким станет всё Малоречье через пару лет, — негромко произнёс Темнейший, не сводя пронзительного взгляда с горизонта. — Тогда сбудется мечта людей — мы исчезнем. А вместе с нами исчезнут и чары. Равновесие этого мира и так нарушено, а благодаря болезни покачнулось ещё больше.

— Что будет, когда не станет Малоречья? — тихо спросила я, не отрывая взгляда от горизонта с краешком солнца.

— Наш народ, живущий на землях людей, умрёт. Луна скроется за горизонтом вместе с солнцем, и настанет Век Смерти. Он уничтожит всё, ведь чар, связывающих этот мир, больше не будет. Тогда люди поймут, какую глупость они сделали.

Тяжесть всей ответственности вдруг упала на мои плечи, заставив мурашки пробежаться по спине. Как же мне вдруг захотелось вернуться в свой мир, думая, что завтрашний день с пятью парами самое ужасное, что вообще может приключиться со мной.

Я хотела сказать, что принесу сюда проклятый меч, что не допущу того, что бы Малоречье пропало. Хотела… но почему — то не могла. Не могла представить себя спасителем или героем. Я им никогда не была и никогда не воображала себя такой. Так получится ли мне стать этим героем? Получится ли поверить в себя так же, как верят другие? Или я просто сбегу отсюда? Настолько далеко, насколько это вообще возможно…

Глава 2

Мы покинули обсерваторию лишь глубокой ночью. Сивер вместе с остальными поджидал нас у входа, тут же встрепенувшись, когда мы показались. Он не стал спрашивать, почему мы так долго и что мы делали всё это время. Вместо этого волк спросил другое:

— Мы можем отправляться?

Темнейший взглянул на меня, на что я согласно кивнула, пытаясь не показать свою дрожь. Нельзя было бояться, хотя бы перед ними.

— Скажи, как только будешь готова, — обратился ко мне Сивер, что — то рыкнув громадным кошкам.

Я шагнула к своей лошади, как прохладные пальцы еле ощутимо сжались на ладони. Удивлённо обернувшись, я молча взглянула на Темнейшего, стоявшего всего в шаге от меня.

— Возвращайся как можно скорее, — негромко произнёс он, настолько тяжело взглянув на меня, что сердце сжалось в груди.

— Я постараюсь, — пообещала я, ощущая, как собственные слова жгут горло. — Я не собираюсь там задерживаться.