Лунная опера (сборник)

Удары боксерских перчаток гулким эхом разносились по спортивному залу. Боксерский мешок цилиндрической формы висел в углу огромного помещения, издавая крепкие тупые звуки. Перед раздетым по пояс Тубэем находился воображаемый противник, которого он намеревался завалить. Однако соперник оказался таким же упрямым, и в звонком эхе ударов слышалось, как он свирепо, жестоко и рьяно отражал атаки Тубэя. Тубэй ожесточенно заколошматил обоими кулаками, наконец, обессилев, он повис на мешке, который тут же отклонился. Прильнув к мешку, Тубэй тяжело переводил дух. Он разлегся на мате, широко раскинув руки, и отдыхал. На деревянный пол падали полосы света от окон. Вокруг все успокоилось. Казалось, даже воздух замер. Тут в помещение залетел воробей, он попал сюда через приоткрытую дверь. Воробей кружился по залу, издавая жизнерадостное щебетание. Лежа на матах, Тубэй презрительно оценивал праздность этой птахи. Сделав два круга под потолком, воробей вдруг учуял ограниченность пространства. Он решил вылететь и поэтому спикировал к окну, которое он принял за мнимый путь к свободе. Но в ту же секунду стеклянная преграда рикошетом отбросила его назад, и он упал на пол. Однако воробей сдаваться не собирался, он ринулся уже к другому окну, в котором увидел другой путь к свободе. Но его снова отбросило назад. Приоткрытая дверь находилась совсем недалеко, но воробей совершенно забыл про эту единственную лазейку. Между тем он не оставлял своих попыток, Тубэй же внимательно наблюдал за его стараниями и неудачами. В зале звонким эхом раздавались удары воробья о стекло. Этот смешанный звук от соприкосновения живой плоти и продукта индустриализации рождал горькое чувство фатального исхода. Воробей был ранен, он совсем измотался, по его полету можно было определить, что птица испытывала ужас и панику. После столкновений с окном воробей утратил пыл и теперь просто озирался по сторонам, находясь на полу. Тубэй не двигался. Вдруг, охваченный какой-то недоброй дикой радостью, он громко крикнул. Воробей тотчас рванулся со своего места, снова с гулким ударом врезался в окно и упал вниз. Вырвавшийся крик расплылся по залу, эхо от него, подобно болезненно восходящим ощущениям в преддверии оргазма, готово было прерваться в любую секунду. Воробей не шевелился. Тубэй сполз с матов и направился к птице. Расправив крылья, воробей предпринял последнее усилие, теперь в его залитых кровью глазах все окна слились в одно сплошное красное пятно. А там, по ту сторону окон, от него уходило в бесконечность красное небо. Лапки воробья скосились на одну сторону и подергивались в предсмертных конвульсиях. Тубэй поднял воробья с пола, прикрыл его сверху боксерской перчаткой и выбросил в дверной проем. Там его ждала долгожданная свобода, но теперь она уже была ни к чему. Воробей камнем полетел вниз и приземлился на землю. Красное небо постепенно почернело, отразившись в расширенных до предела зрачках.