Лунная радуга

Женщины замолчали, а Риви макнула перо в чернила и замерла в ожидании.

- День пятый. Суп картофельный, макароны, гуляш, пирожки с джемом и компот. На два остальных дня придумаю потом, - я собралась было налить себе чаю и немного передохнуть, но Риви удивленно произнесла:

- Почему два? В рундине девять дней…

- Я сказала два? – я сделала невинные глаза. – Наверное, оговорилась. На остальные четыре.

Значит, в их неделе девять дней… Ужас какой… Сколько же мне еще предстоит узнать!

Весь остальной день мы провели на ногах. В таверну приезжали люди, несколько человек остались на ночь и из зала неслись веселый гомон, смех и стук кружек. Нам пришлось еще варить картошку, жарить котлеты, а заодно и приготовить огромную кастрюлю пшенного супа на курином бульоне.

Госпожа Розмари периодически забегала на кухню, чтобы напомнить Кетти о грязной посуде и восторженно поохать. Она трепала нас с Риви за щечки, обнимала и показывала полный карман монет.

Забежав в очередной раз, она умылась холодной водой и воскликнула:

- Пусть боги благословят тот день, когда вы постучались в лесную хижину, даже если вы лесные духи и прикидываетесь милыми девицами!

Старушка расцеловала нас в обе щеки и снова умчалась в зал, а мы переглянулись и рассмеялись.

- Мне хочется упасть и заснуть, - сестра вытерла последнюю вымытую тарелку и устало опустилась на стул. – Но все-таки это лучше, чем свадьба с бароном!

- Конечно, лучше! – поддержала я ее. – Мы свободны! А это - самое прекрасное, что может быть у человека! Свобода!

- Так ли хороша она? – Риви грустно посмотрела на меня. – Всегда ли она оправдана?

- Ты знаешь, есть легенда о прекрасной птице, которую посадили в клетку. Она погибла, и причиной ее смерти было отсутствие свободы. Сначала она замолчала, переставая радовать всех вокруг своим пением, затем отказалась от еды, воды и, наконец, умерла.

Свобода – это жизнь, Риви, и ни минуты не сомневайся в этом. Выбрав свободу - ты выбрала себя.

Глава 18.

Не смотря на то, что вчерашний день был суетливым и насыщенным, утром мы встали довольно бодрыми. Очень хотелось попасть на рынок, осмотреться в новом мире, и предстоящее путешествие казалось мне чем-то волнующим и о-о-очень интересным.

Риви тоже находилась в прекрасном настроении, и, наскоро приведя себя в порядок, мы спустились на кухню. Госпожа Розмари и Кетти уже были там, и за чаем, я дала поварихе некоторые распоряжения. Пока еще меню в полном своем объеме в таверне не действовало, поэтому нужно было поддерживать интерес посетителей приготовлением интересных блюд. Со вчерашнего вечера оставалась еще кое-какая еда, и я попросила повариху сварить крепкий бульон и нарезать овощи. После рынка я собиралась приготовить борщ с фасолью и нажарить пирожков с ягодным джемом.

Стоя у двери таверны в ожидании госпожи Розмари, мы с Риви зевали и нетерпеливо поглядывали в сторону кухни, откуда она должна была появиться.

Наконец, мы увидели ее белый чепец и услышали недовольный голос:

- Голубушки, а как это вы собрались на рынок, не прикрыв лица? Где ваши пристоли*?

Что? Я посмотрела на сестру, и она недоуменно пожала плечами. Ага, уже лучше, Риви тоже не знает что это такое, а значит, я не покажусь странной, если задам вопрос.

- Зачем нам прикрывать лицо?

- Оооо! – воскликнула госпожа Розмари, качая головой. – Ясно! Вы никогда не были на рынке! Благородные девицы… Хотя руки растут откуда надо… Сейчас я принесу пристоли и тогда уж пойдем.

Она поднялась на второй этаж, а я повернулась к Риви и прошептала:

- Ты что-нибудь знаешь об этом?

- Мне кажется, я что-то слышала… - неуверенно протянула она. – Но никогда не интересовалась этим. Да и зачем? На рынок всегда ездили слуги.

Госпожа Розмари спустилась минут через пять, держа в руке нечто, похожее на широкие шарфики. Накинув их нам на головы, она пристегнула одну часть ко второй на маленькую пуговку, и вышло что-то типа никаба.*

- Сейчас можете снять их, но когда будем подъезжать к рынку, обязательно наденете! Женщины не имеют права торговаться с открытыми лицами! Иначе Тистор* разгневается и накажет! – пояснила хозяйка таверны, погрозив нам пальцем. – Этот бог очень строг к тем, кто не исполняет его заветов.

Что ж, заветы бога, страдающего сексизмом, были нам даже на руку – мало ли кто мог увидеть нас на рынке, а так, какая-никакая маскировка.

Мы вышли из таверны, и пока госпожа Розмари запрягала лошадь в небольшую телегу, подпрыгивали от утреннего холода, проникавшего под одежду.

В воздухе царило затишье, а над лесом медленно поднимался огромный солнечный диск. Его яркие, ласковые лучи пробивались сквозь верхушки сосен и черных елей, озаряя своим волшебным блеском всю опушку вместе с таверной.

Хозяйка таверны показала нам на ворота. Распахнув их, мы дождались, когда телега выедет на дорогу, и уселись на золотистую солому.

- Но! Но, моя хорошая! – крикнула госпожа Розмари и серая лошадка бодро потрусила вперед. – Давай, Земляника, разомни ножки!