Лунная радуга(дилогия)

После посадки Фролов помог ему освободиться от гермошлема и, царапнув взглядом рысьих глаз, вежливо осведомился: «Желаете, юноша, поступить на учебу в наш вуз?»– «Конечно. Вот закончу школу– и сразу…»– «Ну, три года – это не совсем «сразу»… А если прямо сейчас? К первому сентября?» – «Разве… можно?» – «В общем– нельзя.В специальных случаях– можно». В специальных… Он не верил собственным ушам. И только теперь дошло до него значение этого странного слова – «спецабитуриент»…

Раздеваясь в экипировочной,он услышал характерный свист родной «семерки». «Потапов вернулся»,– пояснил он Фролову. Инструктор молча взглянул на него. Вбежал Олег, снимая шлем на ходу, и прямо с порога:«Ну, как первый полет?» – «Последний,– ответил Фролов.– Хотел тут неделю в вашей Каменке понырять – не вышло». У Потапова вытянулось лицо.Фролов добавил: «Ты прав,его надо брать». Олег просиял: «Ну, Андрюха!..Я что говорил?! Самородок!»– «Стоп! Ты ему этим голову не забивай. У меня таких самородков в молодежной группе желторотого курса… знаешь сколько?»– «Радоваться должен».– «А я и так радуюсь изо всех сил. И больше всего – перед встречей с родителями каждого самородка».– «Надевай, Боря, свою парадную форму и топай. Ты лицо официальное, тебя бить не станут».– «Спасибо, успокоил. Да, кстати… В полеты больше его не бери. Я запрещаю. Сложно потом переучивать». Фролов перекинул полотенце через плечо, сунул под мышку ласты и, уходя, бросил виновнику этого разговора: «Салют, курсант!» Виновник,несколько ошарашенный происходящим,ляпнул:«Салют,Второй!» Олег с треском расстегнул на себе комбинезон. «Ты вот что, парень… Называй его командиром. Он теперь у тебя командир.»– «Я буду называть его Борисом Аркадьевичем».– «Видишь ли, я еще не Отелло, а ты уже не Дездемона. Уловил?»

Вечером того же дня на улице Садовой поселка зверофермы в доме Тобольских царила тихая паника.После каждой фразы Фролова отец вскакивал с кресла, нервно прохаживался по гостиной и все твердил: «Ты только не волнуйся, Татьяна, последнее слово за нами». Мать сидела неестественно прямо и, не замечая, что любимая ее белая оренбургская шаль соскальзывает на пол, молча переводила напряженный взгляд с отца на Бориса Аркадьевича и обратно. Фролов был великолепен в светлой парадной форме пилота с изображением головы орла на рукаве и эмблемой УОКСа на левой стороне груди (в центре голубого пятиугольника– пятиконечная звезда с золотым солнцем, в лучах которого парил альбатрос). Вложив кассету в приемник демонстратора стереотелевизионной стены, Борис Аркадьевич пил компот и давал пояснения кадрам из жизни Иркутского летно-инженерного вуза. Жизнь прославленного вуза была многогранной. На язвительные реплики отца Фролов отвечал обезоруживающе мягкой улыбкой, поддакивал: «Ну разумеется, судьба сына в ваших руках!» – и продолжал гнуть свое. А если в репликах начинали проскальзывать агрессивные нотки, искусно менял тему. Интересовался в основном проблемами пушного звероводства, обнаруживая при этом редкостную для авиатора эрудированность (недаром битых три часа выпытывал у своего подопечного подробности о занятиях родителей).Не обошлось без конфуза: кивнув на чучело ондатры, Борис Аркадьевич застенчиво признался,что бобров обожает с раннего детства. «Впрочем…– сделал он попытку сманеврировать, заметив отрицательно-сигнальный жест подопечного,– впрочем, я э-э… без очков. Это, кажется, выдра? – И окончательно угробил удобную тему дополнением:– Великолепный экземпляр пушной фауны!» Сигнализацию отец увидел в зеркал – сигнальщику было предложено «погулять в саду, пока беседуют взрослые».

Провожая Фролова к взятому напрокат у начальника базы роскошному элекару, он услышал от Бориса Аркадьевича: «Думаю,все будет в порядке». – «И я так думаю. Я своих родителей знаю…» Фролов посмотрел на него,забросил подаренное отцом чучело ондатры на заднее сиденье, сел за руль. Низ подставки чучела «украшала» ядовито-зеленая надпись: «Знатоку пушной фауны на память». «Это что!..– проговорил Фролов.– В аналогичных обстоятельствах навязали мне как-то в подарок роботронный буфет-самоход. Куда ни выйду– этот проклятый ящик за мной своим ходом…Решил я его утопить.Столкнул в Ангару– уплыл он. А потом случился у нас пикник на реке, по течению ниже. Вошел я в тайгу сухостоину для костра завалить,и вдруг откуда ни возьмись мой «утопленник»! Ступоходы мхом обросли, ящик– поганками. «Привет,– говорю,– кикимора болотная!» Он голос узнал,обрадовался да как припустит за мной,гремя посудой… Так что я из-за вашего брата в переплеты и посерьезнее сегодняшнего попадал. Я не в претензии, была бы польза. Ну… до встречи в Иркутске?»– «До встречи!»– «Салют, курсант!» – «Салют, Борис Аркадьевич!»