Лунная радуга(дилогия)

Определение «многорукий пианист» пришло ему в голову несколько позже, а в тот момент он просто ничего не понял. В каюту капитана «Анарды» вошел Некто (хотя кто здесь может войти в каюту Аганна,кроме Аганна?!). Тень на стене (а силуэт коренастой фигуры был достаточно четким) вполне могла принадлежать Аганну, если бы… если бы не одна ошеломительно-бредовая особенность: фигура имела две пары рук.Разведенные в стороны руки извивались и дергались… Вот,по сути, и все, что он увидел.Эпизод какого-то непонятного полуночного действа, неслышимо-бурный пассаж в четыре руки на невидимом фортепиано…Он приблизился к двери капитанской каюты и уж было решился нажать кнопку вызова,но вспомнил наставления Копаева: «Пройди мимо и сделай вид, будто ничего особенного не заметил».Делать вид было не перед кем.Чувствуя сухость во рту, он побрел по коридору обратно– мимо своей каюты, мимо кают отсутствующего экипажа, – отодвинул дверь кухонного отсека и, перешагнув порог, угодил ногой в лужицу. Вспыхнул свет. Зеркальная стена отразила среди белоснежного кухонного оборудования загорелый торс эксперта в плавках.Вид у эксперта был неприглядный– волосы в беспорядке, с лица, еще не сошло выражение недоумения и брезгливого неудовольствия.

Потягивая ледяной березовый сок, он обратил внимание на лужу возле одного из холодильных боксов. Тронул кнопку– дверная крышка, чмокнув уплотнителем стыковочного паза, съехала в сторону. Бокал с березовым соком едва не

выскользнул из руки: на полу морозильника стояли ботинки Аганна… Он окинул взглядом заросшие снежной шубой стены,заиндевелые «лапы» бездействующих фиксаторов и снова уставился на капитанскую обувь. Добротные,но просто кошмарные по расцветке ботинки: оранжевый верх, красная с белым рантом подошва, золотистые бляхи.Обувь в холодильнике– бессмыслица, но еще более дико смотрелись на плотном снегу рядом с ботинками талые отпечатки босых ступней. А на заснеженных стенах– отпечатки ладоней… Он ущипнул себя за ухо. Ковырнул пальцем стыковочный паз: там, ему показалось, застрял какой-то блестящий лоскут. Но это был не лоскут. Это было… Черт знает что это было!Оно потянулось за пальцем:сверкающее,липкое и, подобно паутине,почти не осязаемое!..С внезапностью проблеска молнии пришло озарение:в апокалипсическом перечне свойств, присущих экзотам, Копаев упоминал о некой ртутно-блестящей субстанции, которую кожа экзота выделяет под воздействием низких температур. «Стоит поплавать в ледяной воде или сильно продрогнуть…» Концы с концами вроде бы сходятся: холодильник– следы босых ног на снегу– липкий блеск…

В душевой он вымыл и продезинфицировал руки. Блеска на пальце не было, но, вспомнив затяжной медосмотр, которым Грижас удивил его на прощание, вымылся весь и перепробовал на себе все из имевшихся в наличии антисептических средств.Делал это размеренно,как автомат. Мысль о том, что МУКБОП поступил с ним просто бессовестно,не вызвала должных эмоций, он подумал об этом холодно и спокойно. Важнее было другое: Копаев прав, Аганн– экзот. Но в какую из сущностных категорий прикажете отнести «многорукого пианиста»?.. Копаев, правда, оговорил вероятность появления призраков, но касательно их внешнего вида– ни слова. Утаил? Или не знал? Скорее последнее. Функционеры МУКБОПа, видимо, плохо себе представляют детали всего этого дела, иначе бы вряд ли послали с разведкой плохо подготовленного эксперта. Разведка угодила в лужу на первом же перекрестке. Ей было ясно одно: следы на снегу– не просто следы на снегу.Это следы далекого «радужно-лунного» прошлого Мефа Аганна. А насчет «пианиста» можно было думать все что угодно…