Увы, на борту «Лунной радуги» мне довелось столкнуться с отдельными островками неодолимых,щекочущих нервы загадок. Экраны, «диверсии». Сам «диверсант». История с чужаком. И вот, наконец, таинственно схожие элементы странного отчуждения двух очень разных людей. Загадки, загадки. Глухая, безответная стена. Иногда я,фигурально выражаясь, поглаживал эту стену, но пробить был не в силах.
Правда, я не удержался от соблазна порасспросить Ингу о прошлом рейде «Лунной радуги» в систему Урана.Как участница предыдущей экспедиции, она должна была знать о Нортоне и Аганне гораздо больше моего. Да, она видела перемены в поведении того и другого, но ничего особенно странного в этом не находила. Трагедия на Обероне тяжело подействовала на обоих. Во время той катастрофы оба потеряли самых близких друзей: Аганн– Элдера,Нортон – Михайлова. Уже не говоря о том, что погибли и другие их товарищи: Накаяма, Асеев, Бакулин, Джанелла. Да,раньше она не замечала за Нортоном теперешней угрюмости, и первый пилот был намного общительнее. Но что поделаешь, такова жизнь.Быть может, в какой-то мере они чувствуют вину перед погибшими. Ведь бывает такое у хороших, честных людей– ложное чувство вины! В той обстановке они сделали все, что могли, и ничего больше сделать было нельзя…Нет, она не знает, почему Нортон подал в отставку именно сейчас Вероятно, у него были свои счеты с Внеземельем, но теперь, когда Оберон побежден,Нортон решил, что имеет полное право бросить работу в Пространстве совсем. Аганн? Нет, Аганн бросать не собирается. На днях УОКС сообщил, что переводит его капитаном на танкер юпитерианской флотилии. Аганн ответил согласием.
«Ну вот!..— с некоторым даже умилением подумал я.— Вдобавок еще и личные счеты! С Внеземельем?! Не слишком ли абстрактно? Друг с другом? С какой стати? Если борт нашего корабля и есть арена сведения счетов,то проще предположить,что кто-то сводит «личные счеты» с экранами бытового яруса. Н-да…»
Ну что ж,мне осталось добавить к своему рассказу два завершающих эпизода…
МАСКА
Во время профилактического медосмотра я попытался завязать беседу с Рэндом Палмером.
– Выглядите вы молодцом,– сказал я. – Все ваши физиологические и психодинамические характеристики в корме. Пожалуй, до конца рейда тревожить вас я больше не буду… Удар был сильный?
– Где?– спросил он.
– Что значит «где»? На Титании, разумеется. Или удары были где-то еще?..
– Нет,– поспешно сказал он.
– Не скрывайте. От меня ничего не надо скрывать.Нет смысла. Ведь все равно вам придется пройти спецкарантинный досмотр в зоне СК-1 на Луне, а там… Ну что мне вам объяснять, вы же не новичок.
– Я понимаю,– сказал Рэнд.– Там тебя все равно вывернут наизнанку, и будет хуже… Нет, в самом деле лет! Только Титания. Что говорить, стукнуло меня изрядно. Выкинуло из кресла вместе с привязными ремнями и оглушило о боковую стенку кабины. Пришел я в себя, а тут и Бугримов подоспел.
– Ощущали последствия?
– Нет.Не до того было… Степченко из-под кормы вытаскивали.
– А позже? Головокружений не было? В глазах не темнело?
– Темнело.Когда узнал, что все из-за меня, еще как потемнело!.. Только это не по медицинской части.
– Да, конечно. Успокойтесь. Вы совершенно не виноваты. Ведь не могли же вы предусмотреть фонтан.
– Верно. Предусмотреть не мог…– Рэнд поднялся.– Мне можно уйти?
– Да, – сказал я не совсем уверенно. Я так и не придумал, в какой бы деликатной форме задать десантнику интересующий меня вопрос…
Уже у двери он, адресуясь, видимо, больше к себе самому, обронил:
– В этом рейде я много чего не мог предусмотреть…
– Чужака, например,– вставил я.Полагаю,с достаточным равнодушием в голосе.
Он замер.Медленно повернулся. Я увидел его лицо и пожалел о сказанном. Упоминание о чужаке для десантника было, по-моему, равносильно удару, который его оглушил на Титании.
– Верно…– пробормотал он, приходя в себя. Помолчал, что-то соображая. – Только вот что… Это не по медицинской части.
– Знаю,– сказал я.– Успокойтесь. Я слишком тщательно обследовал вас, чтобы думать иначе.
– Спасибо.– Рэнд заметно приободрился.– А чужак… Его не было.
– Зачем же вы морочили голову своему командиру?
Рэнд посмотрел на меня.
– Ему заморочишь!..– проговорил с интонацией, которую я не понял. – Он сам кому угодно… В общем, не было чужака. Обознался я.
– Нелогично.
– Почему нелогично?
– Обознаться можно, лишь принимая чужого за своего. Или одного своего за другого, но опять-таки за своего эхе.
Рэнд переступил с ноги на ногу. Было видно, что затронутая тема его тяготит. Он мог в любую секунду уйти– я ведь насильно его не удерживал. Однако не уходил. Я давно заметил, что мужчины плохо переносят обвинение в нелогичности. Женщину трудно бывает смутить ссылками на нелогичность. В лучшем случае она пропустит это мимо ушей, в худшем – ответит насмешкой. Мужчина– другое дело, нелогичность очень его стесняет.
– Как хотите,– смущенно проговорил Рэнд,– но я ничего не выдумываю. Все правда.
Я промолчал.Я верил ему,но ничего пока не понимал. Рэнд мялся, переступая с ноги на ногу. По-видимому, хотел задать какой-то вопрос и не решался.