Лунная радуга(дилогия)

– Не секрет. Выполнял подстраховку одной гипотезы шефа согласно его хитроумному императиву: «Отсутствие ожидаемого результата есть уже результат».

– Понятно… – Вебер хлебнул из стакана, вытер губы тыльной стороной ладони. – Зря, значит, летал?

– Нет, отчего же зря? В силу вышеупомянутого императи…

– Ладно, я понял. Сочувствую. Продолжай.

– Ну, выпрыгнул я из кабины. В ушах… сам знаешь… после высоты и свиста двигателей этакая мутная неопределенность. Однако слышу: бьют барабаны. Бум-бу-бум, бум-бу-бум – в таком вот ритме. Повертел головой – крыша просторная, ничего не видать, кроме верхушек деревьев и синего неба. «Что за черт, – думаю, – праздник у них какой, что ли? Нет, непохоже – ритм барабанного боя не тот. Под этот ритм праздновать разве что День тоски и печали…» А барабаны лупят и лупят. Не по себе мне стало, мурашки по телу… «Так-так, – думаю, – не рановато ли я пилота в чудаки записал?» Потом уже, когда я с крыши спустился и синюков увидал, мне врачи объяснили про барабан. «Единственное средство, – говорят. – Больше ничего не помогает. Синюк, – говорят, – барабанному ритму только и подчиняется». Вот и лупят ночью и днем, без передышки. Особенно важно в лунные ночи… Бьют, конечно, не в натуральные барабаны, а просто транслируют звукозапись на всю территорию…

– Погоди, погоди! – Вебер недоуменно поморщился. – Синяк… это как понимать?

– Синяк? Посиневший кровоподтек от ушиба на человеческом теле. Хочешь, брюки сниму и покажу сегодняшний свежий синяк величиной с чайное блюдце?

– Ну, этот… как его? А, черт! Синюк!..

– Синюк – дело другое. – Фрэнк пристально посмотрел в глаза собеседника. – Синюк – это свежий кровоподтек на теле нашей цивилизации. И не единственный, между прочим.

– Ладно, разницу я уловил. Только мне все равно ни черта…

– Про очаги «синего бешенства» на рудниках Венеры слыхал?

– Так это?..

– Да.

– И все шестьдесят человек?

– Да. Если их еще можно назвать человеками.

– А я полагал…

– Нет. Все уже на Земле. Корк-Айленд. Пятая зона СК, морской отряд военизированной охраны. От нас в двух часах летного времени. Зона «полного отчуждения»… Мы гуманисты.

– А какие гарантии мы…

– Гарантии? Я вижу, в тебе поубавилось энтузиазма быть гуманистом. Гарантии!.. Врачи утверждают, что не опасно. Иначе бы… Ну, словом, это не вирусное заболевание типа марсианского «резинового паралича». Это как-то там связано с вегетативной нервной системой, гормонами. Одни считают виновником неизвестный ядовитый газ, выделившийся из пирокластических пород на рудниках, другие – пыль какого-то редкого минерала…

– «Венерины слезы»? Прозрачный такой, с металлическим блеском?.. Ну, который мы так поспешно изъяли из ювелирного обращения в прошлом году.

– Не знаю. Венерины, говоришь?.. Похоже, что наши.

Помолчали.

Вебер спросил:

– А синюки эти… что, совсем безнадежно?

Фрэнк помедлил.

– Изучают пока… По-моему, безнадежно. Ты бы вблизи на них посмотрел.

– И ты… с ними…

– Нет! – догадался Фрэнк. – Только через бетонную стену. Стекло и бетон! Я исповедую гуманизм, но… Да и никто бы мне не позволил. Крыша лечебного корпуса и кабинет главного медика зоны – вот и все.

– Как же тебе удалось?..

– Посмотреть? Главный медик, с которым я разговаривал, высветлил для меня наружную стену своего кабинета. Глянул я, да так и обмер. Пока смотрел, их несколько мимо проковыляло. Голые, синие… Их солнцем и воздухом лечат. Головы безволосые, морщинистые, в буграх и шишках. Глаза навыкате, рты до ушей, будто улыбка с грубым оскалом. Движения какие-то куриные – судорожно-резкие, составленные из отдельных фаз. Кур видел? Очень похоже. Поворот головы, к примеру, – три-четыре фазы, не меньше… Ходят поодиночке, сутулясь. Ковыляют без устали, с какой-то жуткой настойчивостью. При этом руки чуть в стороны, ладонями вперед, будто все время ловят кого-то вслепую!.. В общем, дико смотреть. Понимаешь… цветы кругом, изящные коттеджи. Небо синее, море синее и эти… синие, как утопленники. Под барабанный бой. И еще, знаешь… качели там на площади, и на многих из них синюки… Аккуратно так. Рядами. Покачиваются…

Лицо у Вебера странно застыло, и Фрэнк пояснил:

– Ну… не качели, конечно. По-другому их там называют. Воздушные компенсаторы, что ли. Это когда на синюка находит, он начинает землю руками скрести, его, голубчика, на мягких лямках вздергивают. Подрыгает он ногами и успокоится. Через полчаса отпускают – гуляй. Дело, в общем, для тамошней медицины обычное. А вот в светлые ночи, особенно в полнолуние, медикам тяжело. Бывает, барабаны плохо помогают. Тут уж приходится синюков опасаться. Тогда их стараются всех… на эти… воздушные компенсаторы. А то и вниз головой… Тебе интересно?

Вебер что-то промычал в ответ.

– Понимаешь, Мартин… Это все, так сказать, иллюстративная сторона дела. Синюки, барабаны, воздушные компенсаторы… Существо дела гораздо сложнее. И проще… Диалектика, одним словом. Наша предприимчивая цивилизация вырвалась в просторы Солнечной системы, плохо себе представляя, во что это нам обойдется…

– Твоя диалектика? – полюбопытствовал Вебер, промокая салфеткой влажный лоб.