Лунная заводь

— Вернарду нужен был быстрый способ ввести свои чудодейственные водоросли в организм, быстро и в больших количествах. Он наткнулся на погребальный саван и возился с ним, пока ему не удалось поместить свои водоросли внутрь мха, используя магию, заставив из взаимодействовать друг с другом. Таким образом, он закончил с погребальным саваном, полным регенерирующих водорослей. Улавливаешь?

Уильям снова кивнул.

— Потом он соорудил себе некую камеру и обложил ее погребальным саваном. Допустим, вы помещаете человека в эту камеру. Погребальный саван нападет и начинает вытягивать жидкости из этого человека. Он будет забирать некоторые белки и другие вещи, а остальное сбрасывать обратно в организм. Но! — Петуния подняла палец. — Возвращая жидкости в организм, он добавит к ним магические водоросли.

— Это будет больно, — сказал Уильям.

— О, да. Это должно быть чертовски больно, но если ты умираешь или стареешь, тебе все равно. — Петуния поморщилась. — Продолжай, Сери. Я предполагаю, что твой дед экспериментировал с помещением существ в камеру.

Петуния оказалась права. Вернард подобрал себе пять подопытных: кошку, свинью, теленка, кого-то, кого он называл Д и Е. Прежде чем поместить их в камеру, он заставлял их выпить какую-то травяную смесь, которую называл лекарством. Лицо Серизы дернулось, когда она прочитала ингредиенты.

— «Четверть чайной ложки измельченных листьев краснотарника, один бутончик розы «фишерман» в полном цвету, четверть чайной ложки измельченного погребального савана, одна чашка воды. Дать настояться в течение двадцати часов».

— «Сегодня я взял кошку, объект А, и разрезал ей бок, чтобы вызвать сильное кровотечение. Я поместил ее в Капсулу и закрыл крышку. Я проверю ее завтра. Сегодня вечером я должен пойти на рыбалку. Я обещал Серизе, а обещание, данное ребенку, нужно всегда держать…»

— «Кошка жива. Рана полностью зажила, и новая розовая ткань отмечает место раны, которую я нанес. Я обезглавил кошку и после вскрытия обнаружил, что ее сердце все еще бьется. Пульс продолжался почти шесть минут и прекратился, как я подозреваю, потому что в теле кончилась кровь».

Кошка была не единственной жертвой. Уильям мысленно зарычал. Он понимал, к чему все это ведет. Как только дедушка начнет отправлять животных в эту чертову Капсулу, он в конце концов сам туда заползет. Сначала кошка, потом свинья, потом теленок…

— «Теленок жив. Кости его сломанной ноги срослись. Он снова стоит в заднем загоне вместе с поросенком. Настало время для настоящего испытания. Сегодня вечером я лягу в Капсулу».

Игната закрыла лицо руками.

— О нет. Нет, Вернард, нет.

— «Слова подводят меня. Сначала я почувствовал боль от каждого укуса, прокалывающего мою кожу. Мой мир сжался до красного тумана, и я плавал в нем, оживленный своей болью, искореженный, искалеченный ею, но все же каким-то образом поддерживаемый и обретающий целостность. Боль разорвала саму ткань моего тела, распутала ее нить за нитью и снова сплела воедино. Когда она поглотила меня, я нашел спасение от нее в красном тумане. Я обрел силу и бодрость. Вселенная открылась моему разуму, как цветок, и я увидел ее тайные узоры и скрытые истины. Теперь я стою перед Капсулой. Мой ум ясен, но озарение покинуло меня. Обретенные тайны ускользнули за завесу сознания. Я чувствую их, но они проходят сквозь пальцы моего разума, как клубы дыма. Я должен вернуться в Капсулу…»

— «Стало легче дышать. Начинающийся артрит в моих руках больше не беспокоит меня…»

— «Утром я пробежал три мили, чтобы проверить себя, и, обнаружил, что совсем не устал, пробежал еще три мили…»

— «Видения красного тумана преследуют меня. Я должен снова войти в Капсулу…».

— «Я ничего не скажу о том, что видел за красным туманом. Я должен понять это, прежде чем передать на страницу…»

— «Шрам на моей голени исчез. Он у меня был с детства…»

— «А потом я подхватил ее на руки и пустился в пляс по всему дому, плясал и плясал. Она смеялась, запрокинув голову… Боги, я не видел, чтобы она так смеялась с тех пор, как нам было по двадцать…»

Голос Серизы звучал ровно и спокойно, она читала мысли Вернарда, который все глубже и глубже погружался в бред. Капсула вызывала привыкание, и это пристрастие имело свою цену. Она сводила Вернарда с ума.

— «Я становлюсь жестоким. Мое настроение, мою ярость становится все труднее контролировать. Сегодня утром я накричала на Женевьеву, когда она принесла нам напитки. Она пролила мою кружку чая. Я не собирался набрасываться, но мое тело, казалось, делало это само по себе, в то время как я наблюдал за его действиями из глубин своего сознания. Это как если бы я управлял лодкой со сломанным рулем…»

— «Лекарство меня подвело. Токсин оказался слишком сильным…»

— «Слишком поздно. Для меня уже слишком поздно».

— «Слишком поздно… нетерпение. Я слишком нетерпеливый. Слишком много посещений красного тумана. Если бы я просто подождал еще месяц, позволив лекарству подействовать на меня, если бы я ограничился тремя ходками и не более… если бы… если…»

— «Был ли я мужем, был ли отцом?

Один я умру, брошенный всеми.