Лунная заводь

Она стремительно раздвинула занавеси, висевшие на одной из стен, и вышла. Довольно скоро ее голова вновь показалась из складок занавесок. Заплетая на ходу косы и укладывая их вокруг головы золотистым венчиком, Лакла подошла к нам.

- Радор, - сказала она. - Бери Ларри - Молчащие Боги будут смотреть в его сердце. И ничего не бойся, - добавила она, увидев, как засуетился, испуганно вздрогнув, зеленый карлик.

Радор наклонился над Ларри, но Олаф отстранил его.

- Нет, - сказал норвежец. - Я сам понесу его.

Он взял Ларри на руки, прижимая его к груди, как ребенка. Зеленый карлик метнул на Лаклу быстрый взгляд; она кивнула.

- Пошли, - скомандовала девушка и раздвинула складки портьер.

Я мало что запомнил из этого путешествия. Сохранились отрывочные воспоминания о бесчисленных коридорах, вереницах громадных залов и небольших комнатушек, в некоторых из них полы покрывал хрупкий тростник, в других лежали пушистые ковры, и ноги тонули в них, как в мягкой луговой траве; мы проходили через комнаты, залитые ярким рубиновым светом, и комнаты, едва освещенные слабым колеблющимся огоньком свечи.

Мы остановились перед каменной плитой винного цвета, очень похожей на ту, что зеленый карлик называл Порталом, и на ее полированной поверхности я увидел сплетение тех же самых таинственных символов. Золотая девушка нажала на край плиты, она мягко отошла в сторону. Поток опалесцирующего света хлынул из образовавшегося входного проема... и, как во сне, я переступил порог.

Я понимал, что сейчас мы по всей видимости находились как раз под самым куполом, но некоторое время, ослепленный ярким потоком света, я ничего не видел - точно меня поместили внутрь горящего на свету огромного опала. Я непроизвольно зажмурился, защищая глаза от этого вспыхивающего алмазным блеском яркого света, потом осторожно приоткрыл их и огляделся: оказывается, освещение создавалось каскадом сверкающих лучей, отраженных от вогнутой поверхности высоченных круглых стен.

Прямо у меня перед глазами оказалась длинная узкая щель, через которую виднелся в отдалении край колдовского моста и обрывистый берег моря перед устьем пещеры, черев которую мы попали сюда; опаловое свечение комнаты наталкивалось на темно-красный свет, струившийся снаружи, и, не смешиваясь с ним, останавливалось, точно обрезавшее ножом.

Я почувствовал прикосновение Лаклы и обернулся. В сотне шагов от меня находилось какое-то возвышение, приподнятое над полом примерно на ярд.

От самого края полукруглой рампы поднималась вверх густая, мерцающая блестками опалесцирующая дымка, пронизанная трепещущими жилками, такими же, что я заметил в сияющем ядре Двеллера, призрачные, молочного цвета тени беспрестанно двигались внутри тумана, делая его похожим на свернувшийся лунный свет.

Я поднял голову, чтобы посмотреть, где кончается плотная стена тумана, и вдруг увидел, что сверху на меня глядят, выступая прямо из опаловой дымки, три лица: два - безусловно мужские, а одно - женское. Сначала я решил, что это какие-то изваяния, но затем, приглядевшись к их глазам, понял, что ошибаюсь, - ибо глаза были до ужаса живые, я бы сказал, если мне позволят употребить это слово, - сверхъестественно живые.

Эти глаза по размеру раза в три превышали обычные человеческие, а по форме представляли собой равносторонний треугольник, обращенный вершиной вверх. Черные, как уголь, совсем без зрачков, и в них все время вспыхивали крохотные красные искорки.

То, что находилось над глазами, по-видимому, являлось лбом, но он не имел ничего общего с человеческим. Высокие и широкие лбы выдавались вперед козырьком, так что вытянутые вперед виски соединялись посредине вертикальным гребнем, образуя симметричный широкий клин, что-то вроде выступающего козырьком нароста на голове у некоторых видов больших ящериц, а сами головы, вытянутые, сужающиеся к затылку, в два с лишним раза превышали размером человеческие!

На головах у них были шапки, высокие, опушенные густым слоем желтых, мелких, как цехины, чешуек... но с какой-то путающей уверенностью я знал почему-то, что это вовсе не шапки.. Острые, изогнутые носы, напоминающие клювы гигантских кондоров, тонкие, аскетически сжатые губы: вытянутые, мощные заостренные подбородки; живая плоть лиц поражала мраморной белизной... Вокруг лиц, полностью скрывая их тела, поднималась клубящимся облаком мерцающая опаловая дымка.

Олаф стоял в остолбенении, сердце у меня было готово выпрыгнуть из груди. Что это, что это были за существа?

Я заставил себя посмотреть на них снова, и точно окунулся в море спокойствия и доброжелательности... нет, меня как будто приподняло волной огромной духовной силы. Я чувствовал, что в этих существах нет ни капли злобы или жестокосердия, нет ничего нечеловеческого, если не считать их странной внешности - совсем напротив, каким-то безошибочным чутьем я понял, что они добры и милосердны... но чем-то опечалены, да, глубокая печаль коснулась моего сердца!