Лунная Заводь (ЛП)

— Ради Бога, Женевьева, это твой последний шанс. Война между Адрианглией и Луизианой неизбежна. С этим придется бороться при моей жизни, если не при твоей. В дневнике — ключ к победе. Тысячи жизней будут спасены с обеих сторон, если эта война будет быстро разрешена решительным проявлением силы. Вот почему этот перевод жизненно важен для меня. Я его получу.

Она плюнула в него. Он отклонился ровно настолько, чтобы избежать этого, и покачал головой.

— Мне нужен ответ. Ты переведешь дневник? Подумай, прежде чем ответить, потому что ты подпишешь свой смертный приговор неверным словом. Подумай о своем муже. О дочери.

Ее потрескавшиеся губы шевельнулись.

— Иди к черту.

Паук вздохнул. Почему люди так настойчиво расстраивают его?

— Джон?

Дверь открылась, и в камеру вошел Джон. Высокий, худой, сутулый, в вечно помятой одежде, этот человек держался настороженно, напоминая неврастеника-стервятника. Паук работал с несколькими магами, искусными в изменении человека, и Джон не был ни самым трудным, ни самым легким в работе. Однако он был лучшим в том, что он делал.

Джон поклонился.

— Да, милорд?

— Нам придется сделать ей процедуру слияния.

Шок отразился на лице Женевьевы.

— Ты чудовище!

Паук схватил ее за шею, оторвал от пола и поднял на уровень своих глаз.

— Мир полон чудовищ. Я решил стать им, чтобы остальные мои соотечественники могли спокойно спать в своих постелях, зная, что их семьи защищены такими, как я. Вы связали мне руки, Madame. Возьмите на себя ответственность за свои решения.

Он уронил ее.

— Давай, слияй меня, — прошипела она. — Я убью вас всех. Вы ничего не получите. Моя семья похоронит тебя в болоте без этого дневника.

Утомительно. Паук взглянул на Джона.

— Сколько потребуется времени?

Джон внимательно посмотрел на женщину, лежащую на полу.

— Ей уже под пятьдесят. В идеале месяц, но я могу сделать это за две недели.

— Пусть будет десять дней.

— Она будет нестабильной.

Паук долго смотрел на Джона, чтобы убедиться, что тот его слушает.

— Она мой ключ, Джон. Если ты сломаешь ее, я буду очень расстроен.

Специалист по переделкам сглотнул.

Паук остановился перед дверью.

— Скажи мне, когда она будет на первой стадии. Ее дочь покинула семейный комплекс и отправилась в Сломанный. Я хочу знать, зачем.

ВПЕРЕДИ виднелось ярко-зеленое пятно свежей растительности, которое обозначало устье Сандалового ручья. Сериза развернула лодку, направляя ее в заросли. Шест раздвинул зеленый тростник. Она навалилась на шест всем своим весом. Лодка прорвалась сквозь зелень и оказалась в чистой воде.

Перед ними тянулся узкий канал, обрамленный пурпурными ивами. Крошечные пурпурные и синие листья усеивали спокойную воду.

Брови лорда Билла поползли вверх, но если у него и были вопросы, то он держал их при себе.

— Та река через полмили начинает немного чудить, — сказала она ему. — Она забывает, что течет через болото, и выдает хорошее течение. Вместо того чтобы грести против течения, мы пропустим всю эту кашу и сэкономим себе пару часов. Мы вернемся к главной реке примерно через семь миль.

Она швырнула ему шест. Он выхватил его из воздуха. Хорошие рефлексы.

— Твой выход. Не используй руки, пусть твой вес сделает за тебя всю работу. Я подумаю насчет обеда.

Лорд Билл встал, сохраняя равновесие, словно родился на воде, и вонзил шест в воду. Лодка предсказуемо выскользнула из-под него. После двух не очень удачных попыток он приноровился и продолжил движение вперед.

Сериза села, порылась в сумке и вытащила короткую удочку и коробку с наживкой, которую забрала из лодки Верна. Она зацепила жирную белую личинку и опустила леску в воду.

— ПОКА ничего? — Уильям взглянул на Серизу.

Девушка-бродяжка покачала головой. Забытая леска тянулась за лодкой. Она сидела настороже, ее взгляд изучал берега, ее тело было спокойным, но готовым к действию. Как солдат-ветеран, ожидающий нападения.

— Что-то не так, — пробормотала она. — В ручье должно быть полно рыбы. Он слишком хорошо заблокирован для акул и слишком мал для эрваургов.

— Или ты не умеешь ловить рыбу. — Он оглядел болото. Рваные облака пятнали небо. Ивы выстроились вдоль берега, как стройные женщины, моющие свои локоны в воде. Никаких тихих звуков, кроме отдаленных криков какой-то безумной птицы.

Уильям глубоко вздохнул. Никаких странных запахов, кроме обычного шведского стола из водорослей, рыбы и растительности. Ну, и Серизы. Она была права. Было слишком тихо.

Королева бродяг присела на корточки и полезла в карман куртки. А вот и клинок. Он ждал, что она снова вытащит его. Фут длиной, узкий, с одним краем, простая рукоять. В хорошей форме. Она не была бездомной — меч выдал ее раньше, чем зубы, но то, как она держала его, показалось ему странным. Ее хватка была слабой, почти нежной, с рукоятью, зажатой в ее длинных тонких пальцах. Сжимая оружие, ты становишься неуклюжим, но крепкая хватка была лучше всего. Если ты держишь меч, как кисть для рисования, рано или поздно кто-нибудь выбьет его из твоей руки.