Лунное сияние (СИ)

— Конечно, Лесь. Иди. Он ведь уже давно ждет тебя, — улыбнулась девушке и стала наблюдать за их сближением. Красивая все-таки пара. Она права, мы не выбираем — сердце делает за нас этот непростой выбор. Краем глаза замечаю движение в сторону нашего стола, и, думая, что это официант, лезу в сумочку проверить телефон. Но не успеваю это сделать — знакомый голос останавливает меня, вынуждая повернуть голову.

— Катастрофа, поехали домой, — захотелось приказать сердцу остановиться, так бешено оно заметалось в грудной клетке. Глаза утонули в шоколадных омутах, и я часто заморгала, чтобы скинуть это наваждение. Как? Хотя… Для Адама Волкова нет ничего невозможного. — Говорил же, увидимся.

Глупая улыбка расцвела на моих губах, и я, не обращая внимания на остальных, вскочила на ноги и за секунду оказалась около него. Его сильные руки заключили меня в жаркие объятия, а губы коснулись в поцелуе моих.

В клубе стало намного темнее, и потолок замерцал импровизированным звездным небом. Медленная композиция заставила танцующих распределится по парочкам и сжать друг друга в объятиях. Стало так темно, что кроме Адама, я никого не видела — лишь очертания.

— Не хочу делить тебя ни с кем, — хрипло продолжил он, оторвавшись от моих губ. — Я тебя забираю, Лу.

Я смогла лишь кивнуть. Ну и как тут можно отказать?

Глава 20. Теплое утро и рой нежеланных вопросов

Проснулась от охватившего меня безумного жара. Глаза тут же начали выискивать причину утреннего неудобство, и долго искать не пришлось — Адам буквально навалился на меня всем телом обнимая. Кое-как протиснулась сквозь сильную хватку под его недовольное ворчание и села на кровати. Ночью мы приехали ко мне — я настояла. Это было как минимум территориально выгодно — мое жилище располагалось совсем рядом с местом празднования, а оказаться в более тесном положении хотелось как можно скорее. На мгновение картинки прошедшей ночи промелькнули в моей голове, и я невольно улыбнулась. Адам во всех красках показал мне, что имел в виду, говоря о том, что не хотел бы делить меня ни с кем. Ну а я-то? Я не против.

Аккуратно приподнявшись с постели, оставила мирно посапывающего мужчину и юркнула в ванную. Там неторопливо приняла душ, накинула на себя длинную белую майку с розовым единорогом и милейшие белоснежные кружавчики, после чего потопала на кухню. После ночных акробатических номеров жутко хотелось есть, о чем меня в полной мере оповестил мой организм. И если уж я хотела кушать, то Адам, проснувшись, и подавно. В оставленной в коридоре сумочке нашла телефон и с удивлением обнаружила кучу оставленных сообщений от Ксюши и одного от Леси.

Ксюшка была в своем репертуаре — целая куча восторженных од о том, как “страстно офигенный мужик меня целовал” и “можно ли он попозирует вместе со мной в новом фотографическом эротическом проекте”. Ксюша неисправима. Читая все, что она мне прислала за ночь, мимо воли захихикала. Последним открыла сообщение от Леси — эта ночь не только для нас с Адамом сложилась удачно. Похоже кто-то начал строить свой индивидуальный “мост”. Отложив телефон, залезла в холодильник.

— Мда… Не густо, — пробормотала себе под нос.

Не то, чтобы я хотела Волкова кулинарными шедеврами удивить, но по факту завтракать же чем-то надо было. Остановилась на блинчиках с беконом и глазунье. А наличие апельсинов решили вопрос с напитком — черный чай с цедрой и медом стал отличным дополнением ко всему. Время за готовкой пролетело быстро — когда живешь один и периодически выполняешь какие-то определенные действия, с каждым разом они занимают меньшее количество времени. Поэтому, как только вся используемая посуда была загружена в посудомойку, я настроила духовой шкаф на небольшую температуру для поддержания тепла в приготовленной еде и оставила все там.

Завтракать в одиночестве не хотелось, поэтому созрел план пробудить спящего принца. Моя квартира — мои правила. Так и живем, ну а что? Тихо прокралась к спальне и застыла в дверях. Адам перекатился на противоположную сторону кровати, захватив в плен мою подушку. Одеяло сползло вниз, обнажая рельефную спину и поясницу, а одна рука свисала с кровати. Лицо выражало полное умиротворение — присущая ему серьезность как будто испарилась, словно и не было ее.