Лунное золото Революции (СИ)

То, что им некуда деваться понимали и летчики. Эти закружились вокруг, подбираясь все ближе и ближе.

Несколько раз Дёготь вскидывал маузер, но Федосей кривил рожу, и товарищ остывал, не делал глупостей. Пролетая мимо, пилоты каждый раз энергично взмахивали руками, показывая на землю.

- Приглашают.

- Ничего. Потерпят…

Только терпения у пилотов хватило ненадолго. Заговорили пулеметы. Дымные трассы потянулись к земле, показывая направление. Федосей посмотрел вниз. В облачных просветах виднелся какой-то городок – аккуратные дома, прямые улицы, дымки над крышами.

- Рядом ведь где-то Россия… - сказал Дёготь. – Может, долетим? Может, получится…

Аэроплан мелькнул совсем близко, и корабль содрогнулся от нового попадания. Оглядев кабину в надежде отыскать тут достойный ответ, могущий склонить чашу весов на их сторону, Владимир Иванович в сердцах, сказал.

- Если выживем, надо будет подбросить профессору идейку о том, чтоб держать на корабле парочку конструкций, вроде той, первой… Вместо парашютов.

Федосей не ответил. Не успел.

В небе полыхнуло. Огненное облако разбросало в разные стороны обломки, чудом оставив левую пару крыльев от французского биплана планировать к земле.

Они не успели переглянуться, как второй самолет тоже вышел из игры.

Он не взорвался, но какая-то сила, словно злой мальчишка надоедливой мухе, оторвала ему крылья, и машина ушла в крутой штопор. Без взрыва, без дыма, без огня в один миг ставший неуправляемым аэроплан легкомысленно вращаясь ушел к земле.

- Кто это? – шепотом, словно боялся спугнуть удачу, спросил Федосей. Дымный хвост оставшийся в небе от первого самолета уже разносило ветром, растворяло в облаках. – Откуда? Почему?

Дёготь прочитал его слова по губам. Он и сам удивился не меньше, но удивление прибавило ему оптимизма. Ответ на глупый вопрос мог быть только один.

- Почему? По велению Коммунистической Партии и Советского Правительства!

Он облегченно, словно все уже кончилось, рассмеялся.

- Ошибся я! Есть на гадов угомон!

Пилот третьего аэроплана не стал искушать судьбу и нырнул в облака.

Логика боя подсказывала им, на что смотреть теперь. Дирижабль, такой толстый и неповоротливый, все-таки вылез из-за облаков.

И совершенно напрасно. Федосею показалось, что он уловил дрожание воздуха или мирового эфира, коснувшегося дирижабля.

Разрез облака на мгновение стал оранжевым, и тут же изнутри выстрелило вверх желтыми и малиновыми языками. Секунд двадцать дирижабль ярко умирал, но пламя взрывов становилось все тусклее – обломки летели к земле.

Деготь не поленился высунуть голову через разбитый иллюминатор и проводил их взглядом. После этого придирчиво оглядел небо и довольно объявил:

- Вот и всё…

Минут через двадцать Дёготь разглядел впереди яркую искорку. Уже и без бинокля стало ясно кто там висит в Советском небе. Владимир Иванович попробовал прочесть название в бинокль, но не преуспел. Радио не работало, но и так все было ясно – свои.

Они сели… Нет. Надо называть вещи своими именами. Они упали на территории РСФСР, километрах в 50-ти от границы.

Федосей тянул корабль до последнего, разумно усматривая в настойчивости врагов неодолимое желание завладеть аппаратом. Это желание после неудач в воздухе вполне могло вылиться в попытку взять реванш на земле, поэтому, надеясь на свою удачу, летели они, сколько могли, правда уже низко, чтоб, в случае если двигатель откажет - уцелеть.

Удача от них и тут не отвернулась.

Болото подвернулось очень ко времени. «Иосиф Сталин» рухнул туда с пятиметровой высоты, пробив лед и, под шипение остывающего двигателя, прокатился по кривой, заставив пилотов сыграть роль горошин в погремушке. Волна грязи с кусками быстро тающего льда прокатилось по болоту, и выплеснулась на снег.

Люк аппарата, к счастью оказалась наверху.

Помогая друг другу, герои выбрались наверх и замахали руками. Боевая цеппелин-платформа «Степан Разин» медленно плыла над ними. Миг – и оттуда к земле ринулось пять черных точек.

- Наши, - сказал Федосей. – Наконец-то наши….

В спустившейся на парашютах пятерке оказались самые нужные на этот момент люди – врачи и механики. Работа нашлась для всех. Вправив вывихнутую руку Дёгтю, доктор занялся Федосеем. Прислушиваясь как трещит отдираемый от раны присохший бинт индивидуального пакета и как поскрипывает зубами сам Федосей, Владимир Иванович баюкая ноющую руку, любовался проворством механиков.

О ремонте аппарата в этих условиях и речи быть не могло. Единственно, что тут можно было предпринять – так это забить чопами дыры в обшивке, чтоб не сеялся по ветру пепел, да отбуксировать «Иосифа Сталина» в хорошую мастерскую. В Москву, например, или в Свердловск.

Этим, собственно механики и занимались.

Над ними, отрабатывая моторами «вперед-назад» висел «Степан Разин». Из-под его брюха словно паутинки, текли канаты. Механики, со вкусом поругиваясь, крепили их к рым-болтам, готовя аппарат к транспортировке.

- Спасибо, доктор…

Дёготь обернулся. Федосей с перевязанной головой и в рваном тулупе, из прорех которого торчали клочья шерсти, напоминал неряшливо починенную мягкую игрушку.