Лунные горы

Юнкер путешествовал под моральной, так сказать, эгидой Русского географического общества, но абсолютная материальная независимость поставила его в несколько особое положение среди известных путешественников того времени: он никому не служил и ничью политику в Африке не проводил.

Он был гуманен, доброжелателен, чужд расовых предрассудков. Юнкера можно считать продолжателем в Африке традиций Миклухо-Маклая; во всяком случае, он многие месяцы прожил среди местных африканцев; особенно интересно его пребывание среди жителей племени мангбатту, относящегося к народу азанде: мангбатту слыли людоедами (отсюда иногда еще встречающееся в литературе название всех азанде «ньям-ньям»), а Юнкер пришел в их владения один и поселился у них в деревне.

Юнкеру очень хотелось нести африканцам доброе, вечное, и несколько наивно он полагал, что такие же цели преследуют все прочие европейцы; он полагал, что приход европейцев в Африку только благо, а в это время за власть в Центральной Африке боролись англичане, французы, немцы, и действия Юнкера далеко не всегда приводили к тем результатам, на которые он рассчитывал. Нечто подобное, впрочем, пришлось пережить и Миклухо-Маклаю.

Болезни, сложная обстановка побудили в конце концов Юнкера задуматься о возвращении на родину. Но логичный северный путь преградили восставшие махдисты.

Юнкер отправился на юг, пересек всю Уганду, первым из наших путешественников увидел озеро Виктория, уже названное так Спиком, первым переплыл его и вышел к Занзибару.

Владея несколькими языками, Юнкер по каким-то соображениям опубликовал свои основные труды о путешествиях по Африке на немецком языке.

Первый том вышел в свет в 1889 году, а через три года, в возрасте пятидесяти двух лет, Василий Васильевич Юнкер, заболев гриппом в Петербурге, скончался.

Юнкера привела в Петербург мысль о переиздании его книги на русском языке, но подготовить ее он не успел. Будучи человеком весьма замкнутым, Юнкер не любил публичных выступлений, не искал популярности.

После смерти Юнкера его труд в переработанно-облегченном виде вышел на русском языке, но скоро о нем забыли.

Книги Юнкера — правда, тоже с сокращениями — были переведены на русский языки опубликованы Географическим издательством только в 1949 году.

Юнкер, человек и путешественник, этнограф и географ-гуманист, еще ждет доброжелательных и умных, внимательных и терпеливых исследователей его сложного жизненного пути.

Форт-Портал некогда был, наверное, главным военным укреплением у западных границ Уганды.

Ныне Форт-Портал — город-парк, красиво расположенный на холмах в предгорьях Рувензори. Он и похож и не похож на другие англизированные городки Уганды, но мне вспомнились прежде всего некоторые районы Найроби — Форт-Портал лучше декорирован, чем, скажем, Масинди, он просторней и удачней расположен.

Дэвид выгрузил нас прямо на подстриженный газон, занимавший весь склон холма от тенистой можжевеловой аллеи до заросшего тростником ручья, и, оставив подкрепляться сухим пайком, отправился в полицейское управление.

Мы подкрепились, отдохнули; мы несколько раз измерили шагами длину можжевеловой аллеи и вполне налюбовались серебристо-зеленоватыми, с патиной кистями лишайника-бородача. А Дэвид все не появлялся, и это наводило нас на грустные размышления — значит, разрешения на поездку к пигмеям нам не дают.

Мы отправили парламентерами к Дэвиду Гирева и Дунаева, и они вернулись с вестями приятными и неприятными: разрешение получено, но куда-то ушел офицер — хранитель печати, а без печати разрешение недействительно… Когда офицер вернется — неизвестно, а до пигмеев ехать два с половиной часа, и времени у нас в обрез…

Теперь мы с грустью следили за бегом часовой стрелки и, когда она, по нашим расчетам, приблизилась к роковой черте, вновь послали парламентеров к Дэвиду…

— Печати поставлены, — сказали парламентеры, вернувшись. — Но требуется еще одно разрешение: на пребывание в запретной зоне после наступления темноты, а куда-то ушел тот офицер, который…

В общем получалась сказка про белого бычка, и мы скисли — никого из нас сказка не развеселила.

Я предавался грустным размышлениям о зависимости человеческих судеб от всякого рода печатей, когда увидел Дэвида — степенного Дэвида, — перелезающего через невысокую ограду полицейского участка. Напрямик, через палисадник, Дэвид помчался к нам, размахивая пачкой бумажек.

— Все в порядке, — подбегая, сказал он. — Поехали!

В книге Генри Мортона Стенли «В дебрях Африки» горный массив Рувензори, им же, Стенли, открытый, именуется еще так: «Царь облаков» и даже «Творец дождя». По свидетельству Стенли, так называют родные горы люди из племени баконджо.

Только климатическими причудами — это не единственный случай в истории географии — можно объяснить, что именно Стенли в конце концов открыл Рувензори.

Отнюдь не по недосмотру нагромоздил я в предыдущей фразе внешне лишние слова: «именно», «в конце концов»…