Лунные и грошовые

… Если женщина любит вас, она не угомонится, пока не завладеет вашей душой. Она слаба и потому неистово жаждет полновластия. На меньшее она не согласна. Так как умишко у нее с куриный носок, то абстрактное для нее непостижимо, и она его ненавидит. Она занята житейскими мелочами, все идеальное вызывает ее ревность. Душа мужчины уносится в высочайшие сферы мироздания, а она старается втиснуть ее в приходорасходную книжку. Помните мою жену? Бланш очень скоро пустилась на те же штуки. С потрясающим терпением готовилась она заарканить и связать меня. Ей надо было низвести меня до своего уровня; она обо мне ничего знать не хотела, хотела только, чтобы я целиком принадлежал ей. И ведь готова была исполнить любое мое желание, кроме одного – отвязаться от меня (гл.41).

В разговоре Стрикленда и Аты столкнулись две противоположные концепции отношений мужчины и женщины. Исход этого столкновения на тот момент еще был неясен. Но было очевидно, что живописец задумался. Во-первых, он по ситуации склонялся к тому, в чем сам обвинял женщин – намеревался втиснуть душу Аты во все ту же приходорасходную книжку. Т.е. получить от нее средства существования и секс, и скупо расплатиться за это согласием жить с ней при неограниченной своей свободе заниматься живописью.

Во-вторых, Ата говорила не о своей любви к Стрикленду, а о его любви к ней. И давала понять, что ее интересует только это, и ради этого она готова принять его полновластие над собой – вплоть до побоев. Это было совсем непохоже на то, что говорил Стрикленд о женщинах. В Ате было что-то похожее на самого Стрикленда: она пыталась выразить в словах о любви то, что видела в нем и себе, и это видение было не менее гениальным, чем видения Стрикленда. Но в области любви художник был зауряден в той же степени, в какой были заурядны в области живописи люди, не понимавшие его искусства. Поэтому он вряд ли понимал, что душа Аты тоже стремится «в высочайшие сферы мироздания». Тем более, что Стрикленд вообще отрицал, по крайней мере, на словах, наличие у женщин души, называя это «христианской выдумкой».

Как бы то ни было, Тиаре искусно разрешила колебания художника. Она предложила ему пожить с Атой месяц во флигеле. Решение оказалось удачным, и свадьба Стрикленда и Аты состоялась. Стрикленд не прогадал – его жена была готова исполнить любое его желание, включая и желание «отвязаться от него». Вот как он ответил на вопрос капитана Брюно:

– Я спросил его, счастлив ли он с Атой. «Ата не пристает ко мне, – отвечал Стрикленд. – Она готовит мне пищу и смотрит за своими детьми. Она делает все, что я ей велю. И дает мне то, что я спрашиваю с женщины» (гл.53).

Вопреки мнению Стрикленда, что любовь женщины эгоистична и в конечном счете направлена на то, чтобы получить полновластие над мужчиной и низвести его до своего уровня, Ата пошла другим путем. Она дала мужу все, что он пожелал, и ничего не потребовала сверх того, что он сам хотел ей дать.

Момент истины настал, когда Стрикленд заболел проказой и решил уйти один в горы:

– Я уйду в горы, – сказал Стрикленд.

Тогда Ата поднялась и посмотрела ему прямо в глаза.

– Пусть другие уходят, если хотят, я тебя не оставлю. Ты мой муж, а я твоя жена. Если ты уйдешь от меня, я повешусь вон на том дереве за домом. Богом клянусь тебе. Она говорила грозно и властно. Это была уже не покорная робкая девушка-туземка, а женщина сильная и решительная. Она стала неузнаваемой (гл.55).

Стрикленда ли испугать угрозой самоубийства? Вспомним Бланш Стрев, отравившуюся после того, как он покинул ее. Но тогда он ушел, потому что Бланш была ему не нужна. А сейчас он хотел уйти, потому что что был, как он полагал, не нужен Ате: