Лунные хроники

— Я не уверен, что это демонстрация желания поддерживать мир, которого ваш отец такими усилиями добивался.

— Но это она угрожала войной последние двенадцать лет!

Торин скривил губы, и нескрываемое волнение в его глазах остудило гнев Кая.

— Обсуждение должно идти в двух направлениях, ваше высочество, — сказал он. — Мы выслушаем ее требования. Ей так же придется выслушать наши.

Плечи Кая поникли. Он развернулся и, вытянув шею, стал смотреть в потолок, по которому бродили тени.

— Что она имела в виду под тем, что ее маг обеспечит надлежащие условия?..

— Подозреваю, уберет зеркала.

Кай закрыл глаза:

— Зеркала. Точно. Я забыл.

Он помассировал лоб. Что же это за лунатики? И не просто какой-то там лунатик — королева Левана. На Земле. В его стране, в его доме. Он передернулся.

— Людям это не понравится.

— Да, — вздохнул Торин. — Завтра будет темным днем для Содружества.

Глава 17

Зола услышала свист, вслед за ним сквозь черноту сна перед глазами прокрутилось сообщение:

СООБЩЕНИЕ ИЗ 29-ГО КВАРТАЛА НОВОГО ПЕКИНА, КАРАНТИН ЛЕТУМОЗИСА. ЛИНЬ ПИОНА ВОШЛА В ТРЕТЬЮ СТАДИЮ ЗАБОЛЕВАНИЯ В 04:57 22 АВГУСТА 126 Т.Е.

Примерно минуту Зола боролась с сонным оцепенением и пыталась вникнуть в смысл слов, которые, казалось, корябали сетчатку. Она открыла глаза в своей спальне без окон и села. Все мышцы ныли после ночного путешествия на свалку. Спина болела так, что, казалось, этот старый автомобиль переехал ее, а не они с Ико тянули и толкали его по боковым дорогам. Но им все удалось. Автомобиль был ее — теперь он стоял в темном углу подземного гаража в Башне Феникса, и теперь она могла работать над ним каждую свободную минуту. И до тех пор, пока никто не пожалуется на запах, автомобиль останется их с Ико маленьким секретом.

Когда они наконец вернулись домой, Зола отключилась, как будто кто-то нажал на кнопку. И в первый раз у нее не было никаких кошмаров.

По крайней мере никаких кошмаров до того, как ее разбудило сообщение.

Мысль о Пионе — совсем одной, в карантине — заставила ее с приглушенным стоном вскочить со стопки одеял. Она натянула перчатки, стащила зеленое парчовое одеяло из бельевого шкафа в коридоре и прошла мимо Ико, работающей в режиме энергосбережения и подключенной к зарядному устройству в гостиной.

Она чувствовала себя странно, уходя без андроида, но сразу после она собиралась пойти во дворец. В коридоре она услышала чьи-то шаги этажом выше и звуки нетскрина, бормочущего утренние новости. Зола впервые вызывала хувер — и когда она вышла на улицу, он ее уже ждал. Она поднесла к сканеру свой чип и сообщила координаты карантина, прежде чем сесть далеко назад. Зола соединилась с сетью, чтобы проследить по карте, как хувер полетит в карантин. Карта загрузилась и теперь была у нее перед глазами; судя по ней, квартал карантина находился в промышленной зоне в пятнадцати милях за чертой города.

Город был сплошь тени, размытые очертания сонных домов и пустых тротуаров. Здания стали меньше, а пространство между ними больше, как только они оставили сердце города позади. Бледный солнечный свет полз вниз по улицам, и длинные тени ложились на тротуары.

Зола и без помощи карты знала, что они достигли промышленного района. Она сморгнула ее и стала смотреть на фабрику. Невысокие бетонные корпуса были снабжены огромными жалюзи над входом — таким широким, что туда поместился бы даже самый большой хувер. А может, и грузовые суда.

Зола приложила чип к сканеру при выходе, так что хувер списал с ее и так небольшого счета практически все средства, и попросила ожидать ее. Она направилась к ближайшему корпусу, у входа в который стояли андроиды. Над дверью мерцал новый экран-вывеска:

КАРАНТИН ЛЕТУМОЗИСА. ПАЦИЕНТЫ И МЕДРОИДЫ — ТОЛЬКО ДО ЭТОЙ ЧЕРТЫ.

Она несла одеяло перед собой, и старалась выглядеть уверенно, и думала, что скажет андроидам, если они начнут расспрашивать. Но медроиды, видимо, не были запрограммированы на случай прихода в карантин здоровых людей — они едва обратили на Золу внимание, когда она вошла внутрь. Она надеялась, что и уйти сможет так же легко. Может быть, ей стоило попросить пропуск у доктора Эрланда.

Запах испражнений и гниения коснулся ее ноздрей, как только она вошла. Она отступила назад, прикрывая нос ладонью. Желудок скрутило. Она жалела, что не может регулировать уровень восприятия запаха так же, как уровень звука.

Вдыхая через перчатку и задерживая дыхание, она заставила себя войти внутрь.

Внутри было прохладнее, солнечные лучи не достигали бетонного пола. Узкий ряд окон под потолком был покрыт непрозрачным зеленым пластиком, отчего здание было погружено в тусклую дымку. Наверху жужжали серые лампы, но они едва рассеивали мрак.