Лунные любовники

Она подняла голову, медленно повернулась, чтобы посмотреть на него. Выражение лица Харлана было суровым, и в этот момент Эмма поняла, что он говорит о себе.

— Как давно это с вами произошло? — спросила она тихо.

Он напрягся, потом с видимым усилием успокоился.

— Некоторое время назад.

Эмма медлила с вопросом, зная его замкнутость. Но она никогда еще не видела его таким — готовым открыться.

— Что случилось?

Он помолчал какое-то время, потом, смирившись, начал говорить.

— Я был в Никарагуа, скажем так, в стороне от проторенных дорог. Слишком далеко. Мне вообще не следовало высаживаться на берег. В джунглях меня поймал военный диктатор Омар…

— Поймал? За нарушение?

— Сначала.

— И вы… не сражались? — спросила она осторожно, предполагая, что он имел в виду именно это.

— О, я сражался, как мог, — Харлан покосился на нее. — Но их было четверо.

— Но скажите ради Бога, почему вы просто не применили оружие? — спросила она, в то же время понимая, что Харлан и не был вооружен. Эмме показалось, что она заметила, как изогнулся уголок его рта, но он не ответил. Эмма решила подтолкнуть его к разговору дальше.

— И… что произошло дальше?

С минуту он молчал, и Эмма почувствовала: открыться — для него очень трудный шаг, и неизвестно, рассказывал ли он об этом кому-либо ранее. Мысль о том, что она будет первой, кому Харлан откроется, подняла в Эмме волну чувства, которого не было раньше.

Наконец Харлан начал рассказ.

— Они решили, что если я американец и нахожусь на территории, куда ни один нормальный американец не осмелится ступить, то я пришел туда по приказу.

— По приказу?

— К примеру, по приказу ЦРУ.

— О Боже мой! Почему люди всегда верят в эту глупость?

— Потому что они видят мир именно так. Омар не удовлетворился моим ответом.

— Чего он ожидал?

— Он ожидал, что я признаюсь.

— Но если вы не были… — она вдруг остановилась, и ее глаза расширились. — Мой Бог. Он пытал вас?

— Скажем так, он старался изо всех сил, чтобы мое пребывание там было максимально неприятным.

Так вот откуда этот изможденный вид! В своих глупых подозрениях Эмма оказалась так далека от истины, что сейчас чувствовала себя ужасно.

— Говоря, что нет ничего хуже краха собственных надежд, вы имели в виду это? Вы признались? Мой Бог, Харлан, ведь солдат и офицеров противника вынуждают под пытками делать то же самое, и их никто не осуждает. Нельзя считать, что все смогут выдержать…

— Я не признался, — сказал он, перебивая ее.

— Тогда почему вы чувствуете себя виноватым?

— Из-за того, что я не признался, Омар казнил невинного.

Эмма замерла: для нее все услышанное казалось неправдоподобным, чужим. На мгновение она подумала, что это фантастический рассказ, придуманный, чтобы произвести на нее впечатление. Но взглянув в страдальческие глаза Харлана, она поняла, что каждое его слово — это мучительная правда. И ей следовало бы не забывать, что в этом мире не везде безопасно.

— Кого? — спросила она почти шепотом.

— Моего проводника Мигеля. Он был хорошим человеком. У него остались жена и трое детей.

— Бедняги…

— Они ни в чем не будут нуждаться, — сказал Харлан с уверенностью в голосе. У Эммы тут же мелькнула мысль: не потому ли, вынужденный посылать им деньги, Харлан живет теперь у своего богатого друга?

— Как вы освободились?

— Этот славный парень, который владеет «Морским ястребом», отправил за мной одного человека. К счастью, это произошло до того, как Омар принялся убивать одного за другим тех, кто остался от корабельного экипажа, и до того, как нанес мне увечье.

Эмма вдруг вздрогнула, почувствовав себя очень одинокой в своем безопасном, маленьком мире, и промолвила:

— Мне очень жаль.

— Мне тоже. Я слышу этот расстрел каждую ночь. Омар никогда не грозил убийством — он просто делал это.

— Невозможно уповать на то, что сумасшедший обладает логикой, — она покосилась на него. — С сумасшедшими все понятно, но все-таки что вы делали в Никарагуа?

Харлан печально улыбнулся, тактично не упрекая ее за приклеивание ему ярлыка сумасшедшего человека.

— Я кое-что искал.

— Это «кое-что» должно быть очень важным.

— Только если вы верите в легенды, — загадочно промолвил он.

— Вы поэтому находитесь здесь? Чтобы… поправиться?

Харлан кивнул.

— И забыться.

— Помогает?

Харлан пожал плечами — Эмму выводил из себя этот жест, не подразумевающий никакого ответа. Но на этот раз за ним последовали слова:

— Говорят, что я скоро буду в прекрасной физической форме, но никто не может сказать, когда прекратятся ночные кошмары.

Харлан погрузился в молчание, и какое-то время Эмма сидела в раздумьях по поводу его истории. Осталось только одно, о чем она хотела спросить. Помедлив, Эмма промолвила:

— Почему вы рассказали мне об этом?

На этот раз Харлан посмотрел на нее в упор. В его взгляде отражалось пережитое.

— Потому что провел последние пару дней там же, где и вы. Это плохое место, Эмма, оно не подходит для проживания.

Это был ответ, но не тот, который она хотела услышать.

Почему он поведал обо всем именно ей?