Лунный бог

Уже в I веке до н. э. александрийский философ Филон^[305] не мог сказать по поводу обрезания ничего иного, кроме следующего: «Хотя обрезание и означает устранение похоти и всех страстей и устранение безбожного мировоззрения, при котором дух познает возможность создания через самого себя, но именно поэтому мы и не хотим устранить закон обрезания. Ибо ведь тогда мы будем нарушать обычаи святилищ и не будем уже придавать значение тому, что откроется нам с помощью более глубокого ощущения».

Первая часть этого тезиса представляет собой не что иное, как перенесение собственных представлений на непонятное прошлое, вторая выражает заботу о том, чтобы безнаказанно не нарушалась священная традиция независимо от того, понятен ли ее смысл в настоящее время или нет.

Следы изначального смысла обряда обрезания можно, однако, еще и сейчас найти у современных отсталых племен. У австралийцев племени мурнгин при совершении обрядов, связанных с достижением зрелости, юношам говорят перед обрезанием: «Великий змей-отец [имеется в виду Млечный Путь] чует запах твоей крайней плоти и жаждет ее». Тут женщины начинают петь ритуальный гимн, чтобы воспрепятствовать Великому змею целиком пожрать юношей. Обрезание представляется формой жертвоприношения, заменяющего полное поглощение змеем.

И в этом случае Библия снова выступает как ценнейший источник для исследования культурной и духовной историй человечества.

Второй завет бога

Когда Ной после потопа покинул ковчег, бог дал ему завет: «И будет радуга (моя) в облаке, и я увижу ее, и вспомню завет, вечный между богом (и между землею) и между всякою живою душою, и между всякою плотью, которая на земле»^[306].

Примерно полторы тысячи лет спустя, когда ангелы господни обещали Аврааму под священным мамврийским деревом, что у его престарелой жены родится сын, Авраам получил новый завет. Явившись Аврааму, бог сказал, что он, всемогущий, намерен дать ему свой завет^[307]. О завете, данном Ною, бог при этом ничего не сказал, что кажется тем более поразительным, что, по древней религиозной традиции, сыны Израиля любили ссылаться на бога своих праотцев. Очевидно, первый завет уже утратил в то время свое значение. О Ное больше не говорится ни слова, древний священный и «вечный» завет, который даровал бог Ною, не упоминается. В священных писаниях Израиля нет ссылок на этот первый завет. Сынам Израиля уже не являлось более божество, заявившее, что оно — бог Ноя.

Бог дал Аврааму новый завет. Так как Авраам, судя по библейскому тексту, был современником вавилонского царя Хаммурапи, то этот новый завет можно датировать XVII веком до н. э. Его важнейшая особенность — заповедь: «Обрезывайте крайнюю плоть вашу, и сие будет знамением завета между мною и вами. Восьми дней от рождения да будет обрезан у вас в роде вашем всякий младенец мужеского пола, рожденный в доме и купленный за серебро твое, и будет завет мой на теле вашем заветом вечным. Не обрезанный же мужеского пола, который не обрежет крайней плоти своей (в восьмой день), истребится душа та из народа своего; ибо он нарушил завет мой»^[308].

Погибнет душа, если не обрежешь плоть!

Тогда Авраам взял сына своего Измаила и всех слуг, родившихся в его доме, и слуг, купленных за серебро, и весь мужской пол дома Авраамова и обрезал крайнюю плоть их в тот самый день, как сказал ему бог^[309].

Сделал ли Авраам обрезание и скоту?

Вероятнее всего, скот был кастрирован. Скорее всего, благодаря религиозной заповеди об обрезании случайно было сделано открытие, что наилучшее рабочее и тягловое животное — вол. С неменьшей степенью вероятности можно предположить, что одомашнивание животных началось за много тысячелетий до Авраама по религиозным мотивам.

Библия сообщает далее о том, что народ Израиля во время перехода через пустыню Египта в Ханаан не следовал закону обрезания. Вторично этот закон был введен при Иисусе Навине, преемнике Моисея. Вероятно, стимулом послужил мотив рассказа о путешествии Моисея, который отправился в Египет ради освобождения своего народа и которого бог решил убить во время ночлега. Несмотря на «жезл господень», который был у Моисея, и завет господа освободить его народ из рабства, бог по неизвестным причинам пожелал его убить. Но гибели Моисея воспрепятствовала его жена Сепфора. «Тогда Сепфора, взявши каменный нож, обрезала крайнюю плоть сына своего и, бросивши к ногам его, сказала: ты жених крови у меня»^[310].

Обрезание сына воспрепятствовало смерти отца. Основная идея этого рассказа такова: «Либо ты примешь вечную гибель — тебя убьет бог, либо произведешь обрезание и останешься жить и после смерти».

Жених крови

В рассказе об обрезании сына Моисея обращают на себя внимание два важных момента: «каменный нож» и «жених крови».