Лунный дракон и Речная волчица (ЛП)

Что он вообще мог сделать? Все, что он умел, это сражаться. Даже знания, которые он получал, почти все сводились к военной стратегии. Кто-то из его близких заметил, что он даже мрачнее обычного, но он отмалчивался. Потом, когда они вошли в Речные земли и перешли Близнецы (взяв с собой многочисленное потомство лорда Уолдера Фрея, желающее попробовать свои силы и подыскать себе партию), он понимал, что должен с кем-то поговорить.

В итоге он остановился на своей матери.

За время пребывания в Винтерфелле королева Лианна, как ему показалось, изменилась до неузнаваемости. Она ожила, стала более расслабленной и даже, можно сказать, беззаботной. Он никогда не видел ее такой счастливой, она постоянно болтала со своим братом. Он даже слышал, что они вместе с лордом Старком планировали поездку на Стену, где она хотела повидаться с младшим братом Бендженом.

Он дождался, пока она не вернется обратно в их повозку. Алли решила заночевать у Старков — она за это время близко сдружилась с Брандоном и Арьей. Значит, они с матерью останутся вдвоем.

Вернувшись, Ночная Королева сразу поняла, что ее сын хочет что-то сказать.

— Криган, что с тобой? Ты еще более взволнован, чем обычно.

— Я… Мне нужен женский взгляд на проблему, с которой я столкнулся.

Мама рассмеялась — в последнее время она делала это все чаще.

— О, сынок, мне так жаль, что очень немногие мужчины пытаются взглянуть на мир с другой стороны. Ладно, — она присела рядом. — Расскажи мне все, мой волчонок.

И он рассказал. О том, что Рейнис проболталась сансе о Мии. О том, что он поклялся доказать, что верен только ей. Вот только не знает, как это сделать.

— Доказать свою преданность… — Лианна задумалась. — Скажи, волчонок, а что ты сам чувствуешь? Я знаю, ты любил Мию. Но ты выполнишь свой долг и будешь соблюдать брачные клятвы. Но способен ли ты оставить свое прошлое позади? Что никогда не будешь оплакивать то, что могло бы быть?

Он уронил голову на руки.

— Я не знаю. Я не могу знать, пока этого не произойдет. Но я хочу быть человеком, который может сказать «да» — и это будет искренне.

— Если ты хочешь доказать кому-то что-то, в чем ты сам не уверен… Для этого нужно нечто большее, чем любые безделушки или красивые слова. Это должен быть жест истинной преданности, что-то, над чем придется действительно потрудиться. Что-то, что можешь сделать для нее только ты.

— И что же? Все, что я умею, это сражаться…

— Тогда сражайся. Ты не планировал участвовать в турнире, но поучаствуй. И победи. И вручи ей корону. Твой отец… Он когда-то поступил так со мной и украл мое сердце короной Королевы любви и красоты. Именно в тот момент я влюбилась в него. И неважно, что было потом…

— Тогда, — Криган нахмурился. — Мне придется сразиться с Эйгоном.

— Может, и не придется, — пожала плечами королева. — Возможно, он проиграет кому-то еще до тебя. Но если нет… Ты должен его победить. У него уже есть сир Лорас… И Маргери тоже. За свою победу он не получит ничего, кроме гордости. А ты будешь сражаться за сердце женщины. Я не знаю, есть ли что-то, что заставляет мужчину сражаться с большим пылом.

Ее слова звучали эхом в его ушах весь остаток ночи и несколько следующих, пока они не добрались до замка Редфлетчей. Знамена с белым щитом, пронзенным тремя красными стрелами и с красным вороном над ним, развевались на ветру. Вокруг бастиона раскинулось целое море шатров, до самого горизонта, куда видел глаз. И он видел как целые вереницы повозок со всем, что могло понадобиться участникам турнира, тянулись в их сторону со всех сторон. Турнирные площадки были расположены ближе к берегу озера, с которого теплые ветры уже согнали туман.

Они с Эггом ехали во главе процессии и сегодня к ним присоединилась тетя Дейнерис, которая приехала вместе с людьми Талли. В своем красном платье с серебряным кружевом она выглядела поистине царственно. Они с Дейнерис всегда были очень близки — как, впрочем и с Дейнис и Шейрой. Все они были изгоями из-за обстоятельств своего рождения. Он — почти бастард, она — результат изнасилования, убившая собственную мать при рождении. Дейнис с Шейрой… они тоже стоили жизни своей матери. Все они хорошо знали, как тяжело всю жизнь носить бремя вины за то, на что они никак не могли повлиять.

— Волнуешься, Дени? — спросил Эгг, продолжая махать толпе встречающих. — Если да, то все, поздно куда-то бежать…

— Это ты можешь бояться, Эгг, но не я, — рассмеялась Дейнерис. — Эдмар… Он старше меня, да. Но за эту луну я поняла, что у него молодое и доброе сердце.

Криган хмыкнул что-то неразборчивое, выражая свою обычную скуку и раздражение. Эдмар Талли был на одиннадцать лет старше Дейнерис и он думал, что такой доброй и красивой девушке, как Дени, не подобало выходить за мужчину намного старше ее — ради каких-то политических соображений. Но Рейгар твердо решил породниться с речными лордами. А Хостер Талли не мог отказаться от такого щедрого предложения.