Лунный гамбит (СИ)

Быстро снимаю с трупа плащ, тогу, кожаный ремень с ножнами для кинжала, сандалии. Золотая цепь с медальоном, в виде занявшей угрожающую позу кобры, с зелеными изумрудами глаз и такой же перстень меняют владельца.

Одеваясь, рассматриваю бывшего противника. Худощавый жилистый мужчина средних лет с бритой головой и небольшой татуировкой в виде такой же кобры на левой ладони, знака власти тайной полиции. Теперь я знаю не только это, но и многое, многое другое...

Беру факел, выжигаю трупу лицо, глаза и ладони, перерезаю глотку. К царящему в помещении смраду добавляется запах горелого мяса. С трудом сдерживаю кашель.

-- Олди!

Он вошел и целиком увяз в "трясине" моих глаз.

Его я "пить" не стану. Олди должен видеть, что Изир жив и невредим. А я, безумец, казнен так, как пожелала Великая и Справедливая: с выжженными глазами и перерезанной глоткой.

-- Олди!

-- Да, геле... Как вы его сам.., а не палач?

-- Тело вели бросить сторожевым псам.

-- Но, геле...

-- Исполняй!

Здесь это привычная практика. Лучше будут стеречь, а при случае без тени сомнений разорвут беглеца.

-- Пошли!

-- Да, геле...

Передав Олди факел, двинулся вслед за ним. Ступаю мягко и осторожно, стараясь копировать походку Изира. Это абсолютно не сложно, ведь теперь его дух "живет" во мне. Хотя пока помалкивает.

Идем вдоль каменного коридора, освещаемого тусклым мигающим светом факелов с деревянными ручками и металлическими чашами, заполненными вязкой горючей смесью, похожей на смолу. Но сильной вони нет. Все клетушки камер расположены по одну сторону. Они вырублены в сплошном камне и закрываются массивными, грубо сколоченными дверьми. Многие пусты. Видимо, с преступностью здесь борются достаточно радикальными методами.

Пытаюсь разглядеть Олди. Коротко остриженные волосы окрашены под "золото". Цвета Великой и Справедливой царицы Гепериона -- Медеи, той дородной матроны, которую я имел несчастье случайно лицезреть, выбираясь из распроклятого озера. За сие неимоверное преступление она приговорила меня к ослеплению и смерти. Да, в справедливости ей не откажешь, впрочем, как и в величии.

Но, видимо, по их меркам это событие неординарное, коль прислала одного из верных телохранителей и представителя тайной полиции высокого чина "Золотую Кобру".

Коридор заканчивается круглым залом, на стенах которого висело множество факелов, поэтому здесь было достаточно светло. Потолок терялся где-то высоко вверху.

Нас встретили четыре стражника. Поверх кожаных лат на их плечах накинуты меховые накидки. Стриженые волосы тоже золотистого цвета -- тюремщики на службе у Великой и Справедливой обязаны иметь такие. Пока Олди отдает приказы, стою в сторонке, косясь на глубокий ров, где белеют черепа и разгрызенные кости. Оттуда скаля зубы, злобно рычат огромные сторожевые псы. С противоположной стороны рва, на лебедке натужно скрипя, опускается деревянный мосток.

Удивляет качество металлической цепи, совсем не видно мест соединения звеньев. А ведь такого не может быть! Не тот уровень цивилизации.

"Куплено в Гиперборее", -- впервые "подал голос" Изир. Безмолвно, но вполне внятно.

Мосток хлипкий, так и ходит ходуном под ногами, ощущение не из приятных. Не дай Бог оступиться. Переходим через ров, сопровождаемые завистливыми взглядами стражников, идем к выходу из пещеры. Здесь Олди гасит факел в выдолбленном в стене проеме и ставит его в специальную корзину. Еще несколько шагов и вот, наконец-то свобода.

Светает. Восток залит раскаленным золотом. Небо уже не темное, но еще и не голубое. Над горизонтом вижу поблекшую Венеру. А вот другая, необычайно крупная и яркая звезда, сияет в зените. Интересно, что это за планета? В моей реальности ее не существует. Это еще один удивительный артефакт.

"Звезда богов Атланта, -- вновь слышу Изира. -- Она к нам ближе кольценосного Сатея".

Между Марсом и Сатурном, вспоминаю я, у нас пояс астероидов. Значит Атланта, уцелевший мифический Фаэтон.

Познания Изира в астрономии удивляют, но сейчас меня больше занимают иные, более приземленные вопросы.

У подножья горы раскинулся огромный город, а дальше, до самого горизонта бескрайняя морская гладь. Свежий ветерок бесцеремонно развевает полы плаща так и норовя, сбросить капюшон. А мне это совсем не нужно, впрочем, как и дальнейшая компания телохранителя Великой и Справедливой.

-- Олди! Великая должна знать, что безумный преступник понес заслуженную кару. Бесстыжие глаза сожжены, а глотка перерезана. Неси ей эту весть.

Я показал перстень и левую ладонь, на которой он увидел несуществующую татуировку в виде кобры.

-- Да, геле! Великая и Справедливая узнает, что вы сделали за палача его работу.

Он лишь слегка склонил голову. В голосе слышатся едва сдерживаемые недовольство и раздражение.

"Гордец, много мнит о себе, пользуется благосклонностью Медеи, -- вновь подал голос "внутренний" Изир. -- Не помешало бы спесь поумерить".

"Козел! -- не удержался вставить свое мохнатое рыло и "браток". Таким у нас тычут в морду".

Мысленно послав советчиков подальше, не спеша иду следом за удаляющимся телохранителем.