Лунный город

Кирилл напрягся и замер. И я уже не торопясь рассказала ему все, что услышала.

– Мне страшно, – смотря прямо в глаза мужчине, призналась я, – Мы здесь совершенно одни и не знаем, кому можно доверять. Может за каждым нашим шагом следят, подслушивают каждое наше слово.

Кажется, я плакала, потому что Кирилл осторожно вытер мои щеки и, не сдержавшись, почти невесомо коснулся своими губами моих. В этот момент в его глазах было столько нежности. Я прижалась к нему, пытаясь в его объятиях укрыться от страшной действительности. Он нежно гладил меня по спине и тихонько говорил:

– Я бы не доверял только этой парочки и руководству. Остальных ребят нужно предупредить.

– Но зачем они все это делают? – озвучила я мучавший меня вопрос. Для меня человеческая жизнь была бесценна. Я видела, как моя мама вынашивала мою младшую сестру, видела, какими родители были счастливыми в это время, смотрели друг на друга так, как будто знали какой-то секрет. Когда мою сестренку, маленький кулечек, привезли из роддома, мне показалась, что я поняла этот секрет: жизнь – это самое невероятное чудо в этом мире.

– Зачем они это делают как раз понятно, – зло усмехнулся Кирилл, – Хотят вырастить на Луне рабов, которые бы не видели Земли, и для которых вот это была бы нормальная жизнь. Тогда можно будет ими управлять с помощью ресурсов и технологий, получая за копейки от них те самые лунные минералы, неизвестного происхождения, что вы с Андреем привезли с двух точек.

– И что же нам теперь делать? – в ужасе от высказанной Кириллом мысли спросила я.

– Мы можем вернуться на ракете в любой момент. У нас ведь есть энергоносители на обратную дорогу.

– Сейчас мы не можем никуда улететь. Аня беременна, она и Коля ни за что не согласятся пройти через стартовые перегрузки, это убьет ребенка, – возразила я. Кирилл даже бровью не повел.

– Нас отправили в командировку на 3 года, нам некуда спешить. Когда разберемся с этими саботажниками, мы с Русланом все проверим: ракету, энергоносители, медикаменты. Я уверен во всех ребятах. Мы вместе выросли. Ничего не могу сказать про Эмпэ. Но когда сообщим о гибели Лары и Вити, я думаю, мы сможем понять, на чьей она стороне. Возражения есть? – последние слова Кирилл сказал с иронией.

«Он только что подтрунил надо мной? – ошарашено подумала я, – это хороший признак».

– Нам нужно выкрасть витаминный коктейль № 3, мы ведь теперь знаем, что его инъекция приведет к летальному исходу, – предложила я и сама ужаснулась, что так просто говорю об убийстве.

«Но это вопрос выживания всех нас!» – мысленно одернула я себя.

– Отличная идея! К завтраку я вынесу тебя из каюты, скажу, что ты не приходишь в себя. Мы втроем идем в медотсек, а там, на смотровой кушетке мы спрячем подготовленный шприц. И ты сделаешь Ларе укол.

– Я? – у меня даже голос от волнения сорвался.

– Не бойся, я буду всегда рядом, и постараюсь отвлечь ее.

Мы тут же бросились одеваться. На базе все мы ходили в одинаковых светло-серых хлопковых спортивных костюмах, и у каждого из нас был запас белых футболок. С детства нас приучали не выделяться. Все смены мы проводили в одинаковой одежде, и для меня это было совершенно привычно. Только сейчас перед Кириллом мне почему-то захотелось надеть красивое платье.

Я мотнул головой, прогоняя эти глупые мысли.

– Ты готова? – спросил Кирилл, напряжённо вглядываясь в мое растерянное лицо.

Я кивнула, и он снова взял меня за руку как тогда, перед докладом о смерти Андрея. Этот простой жест лучше любых слов успокоил меня и придал уверенности.

Мы вместе вышли в пустой коридор, прошмыгнули к выходу из жилого ангара и быстро направились на «скотный двор». Полумрак ночного освещения и огромная голубая Земля над нашими головами придавали глубину теням вокруг, что заставляло меня пугаться на каждом шагу.

– А если за нами наблюдают по камерам? – спросила я.

– Ну, тогда нам всем конец, – «успокоил» меня Кирилл.

В медотсеке под витамины была выделена половина одного из пяти холодильников. Витаминный комплекс № 3 я обнаружила на самой нижней полке. Там всего было 10 ампул. Я усмехнулась – по 1 на каждого. Витя и Лара, очевидно, не собирались им воспользоваться.

Взяв одну ампулу и наполнив шприц, я положила его под одноразовую простыню на смотровой кушетке, и мы тут же направились обратно.

Оставшуюся часть ночи мы провели в моей комнате. Лежали в одежде на кровати и не могли уснуть. Я очень переживала за наше будущее, но еще больше меня волновали чувства мужчины, лежащего рядом. Он неожиданно перевернулся на бок, чтобы видеть меня и тихо сказал:

– Прости, что набросился на тебя вчера вечером. Глупо сейчас говорить, что я этого не хотел. Не хотел бы – не пришел. Но мне жаль, что все так произошло.

– Ты ни в чем не виноват… Мы не виноваты. Нас опоили и это пугает. Но в остальном я ни о чем не жалею.

Поддавшись порыву, я указательным пальцем провела вдоль его скулы.

«Как будто топором вырубили, – размышляла я, разглядывая его грубое лицо, – Удивительно, что под внешностью дровосека скрывается такой чуткий, воспитанный и добрый мужчина».