Лунный камень мадам Ленорман

– Хотите. – Витольд усмехнулся. – И опасаетесь, что я полезу в ваши мечты. Успокойтесь, Анна. Я оставлю их вам… что же до меня, то я видел себя мертвым. Нелепое, признаться, зрелище. Смешное. Никогда не думал, что со стороны я выгляжу столь жалко. Но поневоле радуюсь, что, отправляясь сюда, я решился составить завещание. Моя дорогая супруга не заслужила моих денег.

– А кто заслужил?

– Узнаете, – улыбка сделалась лукавой, словно сам факт скорой своей гибели Витольд находил донельзя презабавным.

– Позвольте спросить, – Анна поднялась. Все-таки в холле было прохладно, да и угнетала пустота этого дома, – зачем вы прибыли? Признаюсь, я решила, что вас привели обстоятельства…

– Долги, говорите уж прямо.

– Хорошо. Долги. И надежда получить от Франца деньги, но выходит…

– Выходит, что деньги его мне без надобности, – кивнул Витольд. – Мне своих хватает. И поверьте, Франц это знает. Он потрясающе много знает о каждом из нас. А я… меня он пригласил, рассказав, что собирается выяснить, кто же убил Ольгу. И я счел это довольно веской причиной. В конце концов, быть может, тогда она отпустит меня. Будьте добры, налейте еще.

– Вам не стоит…

– Бросьте, Анна, я пью давно и давно спиваюсь. И сопьюсь, если, конечно, то видение не окажется вдруг истинным, но тогда меня ждет скорая смерть, что само по себе уже повод выпить. Налейте… и прогуляйтесь, вы как-то подозрительно бледны. А этот остров при хорошей погоде весьма симпатичен.

Она исполнила его просьбу и поднялась в комнату, заперла дверь.

Ходила, пытаясь успокоиться, однако успокоение не наступало. Анна остановилась у окна. А ведь и вправду, небо прояснилось, и солнце выглянуло, позолотив воды. Быть может, прогулка избавит ее от призраков и сомнений?

Анна всегда любила гулять, находя в одиночестве и тишине особую прелесть. И сейчас, набросив пальто, отвратительно старое, давным-давно вышедшее из моды, испытала радость, предвкушая, как выберется из дома, который чем дальше, тем больше напоминал ей мавзолей. И сама она казалась себе заживо в нем похороненной.

Дверь открыл хмурый человек, предупредивший:

– Далеко не ходите, распогодилось ненадолго.

– Благодарю вас.

Человек отвернулся. Выходит, что помимо кухарки и его, прислуживавшего вчера за столом, в доме нет иной прислуги?

Все же следовало признать, что Франц странен… зачем он вообще построил этот дом? И вправду ли решил жить отшельником? Или же готовил месть?

Не думать!