Лунный князь. Беглец

Верховный и сам не верил в свое предположение, но он видел воодушевление и надежду, горевшую в глазах рабов со дня возвращения Ардонского львенка. Он видел их счастье, когда они узнали, что Ринхорт тоже освобожден. Эту надежду необходимо было убить, а немой восторг превратить в ненависть.

– Зачем? – переспросил он. – Затем, что он не смог снять с них узы из небесного металла, разбудить Потерянных и увести с собой. Затем, чтобы не оставить нам в живых никого из тех, кого мы могли бы призвать для защиты нашего мира. Это озеро горящей крови – послание нам. Он не пощадит никого: ни Гончаров, ни дарэйли. Он вернулся из Линнерилла, не забывайте этого ни на миг! И на будущее, братья в Сущем… – он обвел глазами лица жрецов. – Нельзя оставлять такие хранилища без присмотра.

– Да где же охрану взять? – воскликнул лысый жрец. – Нас и так слишком мало, сил не хватает даже на самое необходимое!

– Нанять людей хотя бы. По отделению, или звену наемников – на каждый объект. Сферикал богат, денег на жалованье не жалеть.

– И что смогут их жалкие мечи против Ринхорта?

– Ничего. Но их мечи будут под наблюдением других дарэйли и, если он нападет на людей, мы сможем узнать и придти вовремя. А теперь, братья, осмотрите с вашими рабами подземелье, и с особым тщанием – место происшествия. Меня интересуют фрагменты тел, каждый уцелевший волос, каждый клык. И предположения, каким сущностям прошлого они могли принадлежать. Доклад с описью жду к вечеру.

Оставив группу дознавателей, Верховный продолжил погоню, а вечером расследование было закончено, и крепость снова стояла пустой и безмолвной.

Глава 5

Ринхорт, не слушая моих возражений, оставил наших обреченных коней в рыжем мху. От понимания, что этим мы избавляемся от следов, легче не стало.

Мы остановились в перелеске у ближайшего тракта. Огибая пораженный лес, дорога соединяла два крупных селения двух графств, и оказалась вполне оживленной. На подводы селян, запряженные волами, Ринхорт не обращал внимания. Но, когда в пределах видимости появилась кавалькада из пяти рыцарей со свитой, железный дарэйли, наблюдавший из-за кустов, нацелил палец в перчатке на лощеного вороного под одним из всадников, потом на второго, и поманил, как собак.

Кони, вытянув морды, послушно свернули с тракта. Оба рыцаря натянули поводья, пытаясь остановить скакунов. Те взвились, опрокидывая всадников и, уже ничем не сдерживаемые, помчались к лесу. Раздались крики, звуки рожка, оруженосцы кинулись поднимать упавших.

Вороные (любимая масть черного рыцаря, как я убедился) пронеслись далеко в стороне от нас, миновали подлесок и углубились в ядовитую чащу. К моему удивлению, рыцари не стали их преследовать и, убедившись, что на зов рожка четвероногие предатели не реагируют, поторопились убраться. Оруженосцы уступили пострадавшим своих лошадей и бежали рядом, держась за стремя.

– Вот что значит страх людей перед Гнилой Плешью, – удовлетворенно сказал Ринхорт.

– Но ведь коней они могли поймать.

– Не догнали бы. А мне не хотелось более активных действий во избежание слухов, которые непременно достигнут ушей Гончаров.

– А слух о странном поведении животных не настигнет?

– Вряд ли жрецы обратят на это внимание: с тракта иногда сходят и люди, и кони. Жертвы слышат «лунный зов». Надо же мху чем-то питаться, вот он и манит добычу, но обычно это случается в полнолуние. Тогда тут никто не ходит.

– А ты как приманил?

– А самому подумать?

Услышав фырканье и металлическое побрякивание позади, я оглянулся: кони, так же странно вытянув морды, приближались к нам.

– Ты их тянешь за железную узду! – догадался я.

Рыцарь кивнул, улыбаясь:

– И еще они всегда подкованы. Конокрадство –  моя маленькая страсть.

Я оценил роскошную сбрую, седла и попоны. Шелковый синий плащ, свернутый и перекинутый через седло, был расшит гербами графства Лишер, бывшего вассала Ионта. Седого графа я хорошо помнил, как и все, что касалось моего детства, но ограбленный рыцарь был, скорее, его сыном.

– А большая страсть у тебя есть? – прищурился я на железного дарэйли.

– Пока только мечта. Светлая мечта темного демона о большой и чистой любви, – подмигнул он, расхохотавшись над моей брезгливой физиономией.

***

Происшествие на тракте близ Гнилой Плеши взбудоражило оба графства и едва не убило старого графа Лишера, получившего известие, что его единственный сын найден изрубленным на куски, как и его друг, баронет соседнего графства, и вся их свита. В конюшни вернулись потерявшие всадников кони, но далеко не все. Часть была зарублена, часть досталась рыжему лесу.

С кем бились далеко не последние воины в округе, осталось неизвестным, но погибшие оказали яростное сопротивление: их руки сжимали окровавленное оружие. Ни одного следа не вело в сторону от тракта, только несколько конских, исчезнувших в «лунных мхах». Значит, напавшие даже не ранены.